— Почему вы его называете бедным?
— А он из этой категории людей. Люди воруют миллионы — и не попадаются, а он положил в карман какую‑то электронную фитюльку — и угодил в полицию. Хакеры взламывают сверхсекретные системы — и получают приглашения для работы во всякие престижные организации, как ваша, например… — Леборн иронически взглянул на Потемкина. — А Джон налепил перепрограммированную магнитную полосу на кредитную карточку — да тут же с ней и попался. И где? На заправке. Ну и дальше всегда с такими людьми все происходит не так… Вот и эти его горячие чувства ко мне — ничего хорошего из них выйти не могло. И не вышло.
— Но не могло же быть так, — сказал Олег задумчиво, — что эти чувства существовали в безвоздушном пространстве… Значит, вы давали какие‑то поводы? Значит, он на что‑то надеялся?
— Да бросьте! — Леборн досадливо махнул рукой. — Вся мировая литература — о любви без повода, о неразделенных чувствах. Я совершенно сознательно выбрал линию своего поведения. Ровные, доброжелательные отношения — и ничего больше. Представьте, начал бы я беседы с этим почти ненормальным в смысле наших отношений человеком — к чему бы это привело? Упреки? Сцены? Шум и дрязги… А вот когда такое начинается — из этого уж точно чистым не выйдешь.
Я этого не хотел допустить — и не допустил. У нас с Джоном никаких скандалов не было. И вот, несмотря на все это, вы на меня глядите недоверчиво и сами для себя не можете решить, где я вру, а где говорю правду… А представьте себе, если бы эта история имела характер скандала? У вас бы и на минуту сомнений не было относительно моей роли в происшедшем и относительно характера наших с Джоном отношений. Вот так.
— Знаете, я, пожалуй, выпью чаю.
И пока Леборн колдовал у плиты, Потемкин думал, что все рассказанное художником выглядит вполне правдоподобно. Наверное, каждый в жизни попадал в ситуации, когда ты — объект необузданных добрых чувств другого человека, и это почти всегда — ситуации опасные и чреватые дурными последствиями.
Леборн подал Олегу китайскую кружку, похожую на свою, только светлую…
Чай был легкий, ароматный, вкусный. С минуту длилось молчание.
— Мне помогает то, что вы рассказали, — суммировал наконец Олег. — Но, согласитесь, убийство — это уже не легкие шалости с кредитными картами. Вот вы сказали об этом человеке «почти ненормальный». Это что, оговорка?
— Отнюдь нет. Эти его «чувства» длились, что называется, не день и не два. Я даже рекомендовал ему обратиться к знакомому хорошему психиатру — под каким‑то благовидным предлогом, разумеется. И оплачивал его визиты, между прочим. Мне казалось, что это лечение помогло.