Строго говоря, мне не хватало еще полутора интервью, но для того, чтобы написать отчет и внести в анкеты необходимые изменения, материала было уже достаточно. Кроме того, мне хотелось принять ванну и переодеться, прежде чем идти к Питеру, а опрос занял больше времени, чем я ожидала.
Я вернулась домой и бросила анкеты на кровать; поискала Эйнсли, но ее не было дома. Взяла полотенце, мыло, зубную пасту, щетку, надела халат и пошла вниз. В нашей квартире нет ванной, чем и объясняется низкая квартплата. Возможно, дом был построен еще до того, как начали устанавливать ванны в каждой квартире, а тогда, должно быть, считали, что слугам ванная комната не нужна. Так или иначе, мы вынуждены пользоваться ванной этажом ниже, и иногда это заметно осложняет нашу жизнь. Эйнсли всегда оставляет ванну невымытой, и наша хозяйка считает это личным оскорблением. Она раскладывает на видных местах всякие деодоранты, средства для мытья ванн, щетки и губки; но Эйнсли не понимает этих намеков — зато я чувствую себя неловко. Иногда я специально спускаюсь вниз, чтобы вымыть ванну за Эйнсли.
Я хотела полежать в теплой воде, но едва успела смыть с себя дневной налет пыли и копоти, как хозяйка, принялась кашлять и шелестеть платьем за дверью ванной. Это у нее такой способ меня поторопить: она никогда не стучит и не просит. Я вернулась наверх, оделась, выпила чаю и отправилась к Питеру. Дагерротипы провожали меня своими блеклыми глазами, поджав губы и уткнувшись подбородками в стоячие воротники.
Обычно мы шли в какой-нибудь ресторан, а если нет, то мне полагалось по дороге к Питеру купить что-нибудь на обед в одной из тех маленьких грязноватых лавок, которые еще встречаются в старых жилых кварталах. Он, конечно, мог бы заехать за мной в своем фольксвагене, но подобные мелкие просьбы раздражают его, а кроме того, мне не хочется давать хозяйке слишком много пищи для размышлений. На этот раз я не знала, пойдем ли мы куда-нибудь обедать — Питер ничего не сказал по телефону, — и на всякий случай заглянула по дороге в лавку. С похмелья после вчерашнего празднования у него, наверное, будет болеть голова, и едва ли ему захочется по-настоящему обедать.
Питер живет не настолько далеко от нас, чтобы стоило ехать туда городским транспортом: это на юг от нашего квартала и на восток от университета, в убогом, запущенном районе, который в ближайшие несколько лет должен преобразиться, украсившись высотными зданиями. Несколько таких зданий уже построено, а то, в котором живет Питер, все еще строится. Питер — единственный, кто уже вселился в него; он платит сейчас только треть будущей квартирной платы. Ему удалось снять квартиру на таких условиях, потому что он занимался оформлением договоров и познакомился с человеком, связанным со строительной фирмой. Питер только начинает свою адвокатскую карьеру: сейчас он стажируется и еще не получает баснословных гонораров (на полную плату за такую квартиру у него не хватило бы денег), но фирма, в которой он работает, небольшая, и он быстро идет в гору.