— Газетку почитать не хотите?
Я отвечал, что не хочу. Тогда он вновь спрашивал, причем на лице его явственно обозначался профессиональный интерес:
— Не хотите? А почему не хотите?
— Не интересно…
Тут он приходил во внутренний восторг, к сожалению или к счастью в те годы уже чисто платонический:
— Так, значит, «не интересно».
Иногда мы беседовали, стоя у окна и глядя через Неву на Большой дом.
— А правда, что там подвалы глубиною в пять этажей? — легкомысленно спрашивал я.
— Хе-хе-хе… Подвалы… Самые обыкновенные подвалы…
Словом, надо было смываться. Я подумал и решил, что пойду на «Красный Треугольник» делать галоши.
Завод «Красный Треугольник» располагается в длинном кирпичном здании на Обводном канале. Внутри там некая пародия на адское царство. В одном помещении стоят маленькие дребезжащие машинки 1908-го или 1913 года немецкого изготовления. На них что-то происходит с резиной. В другом вальцы побольше, там прокатывают резиновую массу, в третьем — огромные, гигантские, окутанные сажей, не вальцы, а валы. Они могут вмешать в резину человека, только голова не влезет. Ходят слухи, что в ночную смену это иногда происходит, тогда получается резина и ободранный череп. Это потому, что уходят с контроля за водкой, а один человек — зазевался, и все тут, руку втянуло, вальцы остановить некому… Так рассказывают. И все это шумит, гремит, грохочет. За помещениями — двор, где драгоценный привозной каучук валяется в кучах. А у входа — почище, лестница на второй этаж, направо и налево служебные помещения, а прямо — столовая. Перед ней висит плакат собственноручного изготовления: Доморощенная поганка. На плакате изображено семейство поганок, одна из которых, самая большая, приближается к образу девицы. Пониже стихи:
Где стыд, где совесть человека?
Кого хотите обмануть?
Ведь мы вас видим наизнанку —
Доморощенную поганку!
Рядом прикреплено описание события, вызвавшего этот лозунг. Некая юная дама в автобусной давке оказалась без билета ценою в пятак и была ущучена контролером. Ну это все декорации.
Я прошел мимо плаката, углубился во двор, свернул направо и оказался перед грязной железной дверью лаборатории № 4. Вошел. Там сидели с десяток женщин среднего возраста и размешивали в белых фарфоровых чашках какую-то черную мазь. Мазь эта называлась Герметик-34. Я к ним присоединился. Вскоре явился кто-то из начальства:
— Наше изделие опять…
— Что за изделие? — полюбопытствовал я.
— Ну, изделие… — отвечала начальствующая дама.
Я подумал, что, может быть, какое-то не совсем приличное изделие, и не повторил вопроса. Продолжал размешивать Герметик-34, радуясь отмене смертоубийства. И так прошло три месяца. Тут вызывают меня к начальству и говорят: