Дидье положил записку на прежнее место. Он прикрыл за собой дверь дома и пошел прочь. Теперь-то ни у кого сомнений не останется, кто тут прав, кто виноват. И докторишка больше не будет спорить с ним. На губах парня играла улыбка. На бывшую невесту он зла, в общем-то, не держал. Не ее же была идея о помолвке, это все старуха. Так что пусть ее бежит – далеко все равно не убежит.
* * *
Оставшись в сарае с Лу и его кузенами, доктор сосредоточил все внимание на пострадавшем. Если парень окривеет на один глаз, зарабатывать на хлеб ему придется в балагане, изображая мифического циклопа. К иной деятельности и без того неуклюжий великан окажется неспособен. Посетовав про себя, что рядом нет Одетт, Андре приступил к слуге и потребовал:
– Сядьте, Лу. Я осмотрю раны… и что вас понесло среди ночи в деревню?
– Хотел поговорить, – слуга послушно опустился на пол, подставляя лицо свету лампы, – Стукнулся в дом к старосте. Он пьяный в стельку был. Протрезвел, как меня увидал… Говорит: идем, мол, в сарай, там потолкуем, чтоб шуму в деревне не подымать. Я подождал, пока он оденется, а потом сюда пошли.
– Глаз цел, крови вовсе не видно. Холод приложить бы… Жаль, я сумку не догадался взять.
– Платок у вас есть?.. Сбегай к морю, намочи как следует, – скомандовала Кристин мужу, получив платок доктора.
Люк исчез за дверью. Слуга втянул голову в плечи под пристальным взглядом кузины. Молодая женщина наклонилась над ним и хмурилась, оценивая ущерб.
– Чего ж вы в драку полезли? – упрекнул доктор слугу.
– А куда ж без этого?.. Он как сказал, что матери помогал, думая о младших, я и не выдержал. Ну какое ему дело до чужих детей? Говорю: «За своим следи, гад!» – да руку занес, чтоб по уху смазать… А дальше и не помню ничего. Очнулся – а рядом Люк хлопочет.
– Вот ты дурак! – в сердцах упрекнула его Кристин.
К Тибо женщина относилась с почтением, как и большинство местных. Еще полчаса назад она и в мыслях не допускала возможности породниться со старостой. Ссориться с ним в любом случае было глупо. Пристыженный Лу опустил голову и надулся еще больше.
Вернулся Люк с мокрым платком. Кристин вручила ему лампу и велела осветить лицо Лу как следует, после чего занялась обработкой ран кузена. Доктор благоразумно не мешал, а про себя радовался, что рядом вовремя оказалась опытная мать. Люк держал лампу, стараясь поярче осветить лицо кузена. Рыбак так волновался, что Лу попросил его не мельтешить.
– За собой следи! – вступилась за мужа Кристин, – Заварил кашу, теперь на других вызверяешься.
– Ты тоже молодец! Зачем детей одних бросила? Зачем сюда поперлась?