– Значит, Одетт в бегах, а Ноэль мертв… Час от часу не легче! И что вы теперь собираетесь делать, мсье доктор?
– Полагаю, нужно обыскать деревню – это все, что мы можем… Следует также снова отправить гонца в Кавайон, сообщить о втором трупе. Не стражнику на воротах а непосредственно следователю или его приближенным. Я напишу новую записку.
– Для чего? – спросил Дидье, – Это же просто несчастный случай.
– Чтобы быстрее прислали подмогу и объявили розыск. Едва ли устное сообщение привратника воспримут всерьез, а праздники продлятся еще не один день.
– Хорошо, – помолчав, согласился староста, – Я снова соберу людей и прикажу осмотреть тут каждый закоулок. Самых крепких отправлю на пустырь – пусть прочешут его при дневном свете хорошенько… Дидье съездит в город еще раз.
– И тело Ноэля лучше убрать в ваш подвал до прибытия священника. Какую бы жизнь он ни вел, но заслужил отпевания, – поспешно добавила Ализе.
* * *
Поздним вечером этого же дня доктор в сопровождении Лу брел по берегу к дому Ларошей. Настроение было скверным: поиски Одетт не дали результатов. Совместными усилиями местные заглянули под каждый камень на холме, но не обнаружили девушки.
Единственной интересной находкой оказался фартук Одетт. Его подобрал Дидье на обратном пути из Кавайона. Он лично передал новости и новую записку доктора секретарю брата Бартоломью и спешил домой, когда заметил фартук под копытами лошади. Он лежал на том самом месте, где Одуванчик сбросила доктора – совсем недалеко от перекрестка с тропинкой, ведущей к дому Клементин. То, что беглянка побывала тут, не вызывало сомнений. Но куда она могла уйти холодной ночью в своем худеньком платье?
Дидье принес находку доктору. Тот в поисках участия не принимал; он сидел за столом Тибо и вел записи о событиях предыдущей ночи. В них он упомянул и о побеге Одетт, и о смерти Ноэля, хотя и не находил прямой связи между этими событиями. Также Андре добавил заметку об отношениях между мадам Дюмон и мсье Тибо. В ночь убийства повитухи влюбленные были вместе и служили оправданием друг для друга. Сговор с их стороны казался маловероятным.
На всякий случай Андре решил обыскать фартук. К собственному изумлению, он обнаружил в одном из бесчисленных карманов пустую емкость из-под мышьяка. На дне осталось совсем немного яда. Желтую керамическую баночку доктор узнал сразу: именно такими пользовалась старая знахарка. Теперь сомнений не оставалось: Одетт ловко обвела его вокруг пальца.
Доктор совершенно упал духом. Он упустил настоящую преступницу. С самого начала он пошел по ложному пути, когда посчитал девушку слишком хрупкой для такого жестокого убийства. Разумеется, мало кому придет в голову мысль об убийстве бабки родной внучкой, но в семье Ларошей отношения были непростыми и отнюдь не теплыми. Андре понял, что совсем ничего не знает о юной знахарке. Одетт утверждала, что любила Клементин, но можно ли было верить этой странной затворнице из хижины на морском берегу?