Брови девушки поползли вверх:
– Он и правда поймает убийцу?
– Точно! – убежденно ответил Лу, – В прошлый раз там тоже тень на плетень наводили, а все равно разобрался. Умник такой, что держись!
– Ишь ты, – одобрительно сказала девушка, – Хорошо бы это Тибо оказался.
– Почему Тибо-то? – удивился брат.
– А его не жалко. Старый, злой и вообще… Ладно, к вечеру снова поесть вам принесу. Если еще чего нужно, говори.
– Доктору сумка его нужна, только я за ней сам схожу. А больше пока ничего.
– Ну, смотри сам. Одетт не обижайте и привет ей от меня передавай.
Кларис зашагала по берегу прочь. Лу вернулся в дом, где за накрытым им столом сидел доктор. Тарелки со снедью были раздвинуты, а хозяин увлеченно что-то записывал в протокол. Слуга уселся напротив.
– Кларис говорит, странный вы, – решив пощадить чувства доктора, он не стал дословно передавать сказанное сестрой.
– Отчего же? – не подымая голову от бумаг спросил Андре.
– Вопросы непонятные, мол, задаете. Ну не дура ли, а?
– Почему сразу дура… – хозяин задумчиво поглядел на слугу, – Она действительно сказала очень интересную вещь.
– Какую?
– Я от других, от вас в том числе, знал, что на берегу в толпе трудно было разглядеть что-либо. Но она первой сказала, что потасовка случилась возле самого дома. И что в гостиной было темно. Вы понимаете, что это значит?
– Неа.
– Я думал, что любой житель деревни мог убить Клементин и скрыться перед самым вашим появлением… Но преступником мог быть даже один из вас, понимаете? Любой из вашей компании мог в темноте войти сюда, убить знахарку и незаметно вернуться. Да-да! Во время потасовки это сделать было легче всего…
Доктор вернулся к записям. Лу украдкой рассматривал его. Может, не такая уж балбеска Кларис, а его новый хозяин – и правда с придурью!
Заперев на всякий случай входную дверь, Лу выпустил Одетт, и они приступили к обеду. Доктор был очень рассеянным. Во время обеда он читал протокол, изредка протягивая руку за едой. Слуга подливал хозяину вина, подкладывал ему лучшие куски матушкиных угощений, но тот едва замечал такое трогательное проявление заботы.
Андре писал и писал. Одетт с интересом поглядывала на него и даже пыталась читать протокол, но не сумела разобрать убористый почерк доктора. Она начала скучать. Некоторое время девушка сидела, разглядывая содержимое своей тарелки, а затем не выдержала:
– Мсье доктор, вы обещали мне книгу.
– Что? Конечно же! Нужно принести мою сумку, книга там, – оторванный от чтения Андре выглядел совершенно растерянным.
– Так велите принести, – мягко потребовала Одетт.