– Лу, вы могли бы?..
– Сию минуту!
Слуга с готовностью вскочил и скрылся за дверью. Через секунду он вернулся, прикрыл вход и нерешительно обратился к хозяину:
– Там Дидье с дружками. Вся ватага под окнами. Ишь, тихие какие, я и не слышал, как подошли!
– Так и что с того? С молодым Тибо мне тоже нужно переговорить. Мадемуазель, вы закончили с обедом? Прекрасно, давайте пока вернем вас в «темницу», – сказал доктор.
Пока Лу запирал узницу, Андре вышел из-за стола и направился на улицу. Широко расставив ноги и опершись на трость, доктор оглядел с высоты крыльца компанию прибывших гуляк.
Дидье сидел на бревне в отдалении. Парень развлекался тем, что разматывал и вновь наматывал грязный бинт на разбитом кулаке. Большая часть его дружков имела жалкий вид. Несмотря на послеобеденное время, они все еще мучились похмельем, на многих лицах красовались синяки и кровоподтеки. Доктор быстро узнал тех двоих, с которыми беседовал здесь утром: глаз высокого совсем заплыл.
Лу вышел из дома и встал рядом. Он был полон решимости держать оборону и лечь костьми рядом с хозяином, если потребуется. Доктор, впрочем, не разделял такого энтузиазма. Кроме того, парни не казались воинственно настроенными; они просто слонялись вокруг без особых намерений. Может быть, они пришли в надежде все-таки увидеть пытки – чернь любит подобные развлечения.
«Разговаривать следует только с главарем,» – решил Андре. Он спустился с крыльца и не глядя вокруг зашагал к бревну. Доктор встал перед Дидье. Мальчишка, смотревший поначалу вызывающе, заерзал под пристальным взглядом и сказал:
– Мы просто так пришли, поглядеть.
– Что вы тут ожидали увидеть?
– А кто знает, что вы с ведьмой делать будете. Святейшества таких в городе, рассказывают, жарят живьем.
– Я не святейшество, о чем утром уже поведал вашим друзьям. Никаких манипуляций по отношению к мадемуазель Одетт предпринимать не могу и не буду. Она находится под охраной до приезда официальных лиц.
– Ну, так оно понятно! Только как по мне, за ведьмой пригляд нужен особый. Эх, жалко, священника у нас своего нет.
Андре рассматривал надутую физиономию старостиного сынка. Ничего симпатичного, разумного или одухотворенного на этом лице не было. Определенно женское сердце – загадка. Доктор поборол поднявшееся изнутри отвращение и повторил:
– До прибытия следственной комиссии мадемуазель ничто не грозит. Кстати, Ваш отец отправил гонца в город?
– А как же! Я уже успел туда и обратно смотаться.
– Стало быть, реакции властей ждать недолго?
– Если в Кавайоне письмо быстро начальству передадут. Праздник же, ихние святейшества тоже люди!