Он следил за моими движениями и закрыл глаза, когда моя ладонь прикоснулась к его теплой коже.
— Я хочу перестать испытывать боль, — снова пробормотала я, опустив взгляд на его губы.
Его рука на моей пояснице дрогнула, отчего я осознала, в каком положении мы сидели. Он вытянул шею и опять завладел моим вниманием.
— Ты не хочешь этого. Я тебе даже не нравлюсь, помнишь?
Я не могла сказать, что он мне не нравился, — только когда говорил что-то раздражающее меня.
— Но ты поселился в моем сердце, — вместо этого сказала я.
— Что? О чем ты говоришь?
— В лифте. Ты успокоил мое сердце.
Наши губы теперь почти соприкасались, поэтому я не стала дожидаться его ответа.
Я хотела этого. Нуждалась в этом. В нем.
Сначала я нежно поцеловала его. Просто чтобы убедиться, что он бы не остановил меня.
Его губы не двигались, но он и не отстранился. Я подняла другую руку и притянула его лицо к своим разомкнутым губам. Он все еще не целовал меня в ответ, но его губы раскрылись навстречу моим, и я расценила это как разрешение.
В этот поцелуй я вложила все, что у меня осталось. Я излила свое сердце, свою печаль. И взяла все, что он был готов мне дать.
Его губы еще больше раскрылись, позволяя мне проникнуть глубже. Рукой на моей спине он прижал меня к себе, и наши тела слились. Его поцелуй успокаивает что-то внутри меня — как тогда в лифте.
Чувствуя, как волна возбуждения проходит по телу, я не стала сдерживать себя, окутанная его теплом. С каждой лаской языком, с каждым покусыванием он все глубже забирался мне в душу, пока наконец не отдался поцелую, удерживая мою шею, чтобы углубить его.
Не отрываясь от его губ, я неуклюже попыталась оседлать его, позволяя ему направлять меня. Как только я перестала ерзать, его руки скользнули по моим бедрам, забираясь под футболку и сжимая тело.
Так как я жила в номере одна, трусики — это единственное, что было надето под футболкой.
Когда его пальцы задели края тонкой материи, а большие ладони обхватили мои ягодицы, он притянул меня прямо к твердому члену — его пальцы до боли впивались в кожу, удерживая меня на месте.
Я захныкала ему в губы и простонала, когда он отстранился.
— Это то, что тебе нужно? Жесткий трах?
— Не нужно быть таким грубым.
— Мы же не можем сказать, что занимаемся сейчас любовью, или можем? — он поднял бровь.
Я не могла ответить ему, так что держала рот на замке. Ко всему прочему мне не нужен был мысленный образ того, как он занимается со мной любовью. С нежностью во взгляде. Это было бы слишком опасно для меня. А так... он не будет нежным, он будет грубым и быстрым. Развлекаясь, он зашел бы далеко. И ничто из этого, с моей точки зрения, не казалось неправильным. Вот только... он все еще думал, что не нравился мне.