Я закрыла глаза и представила другое завершение того, что будет с нами завтра. Я представила реальность, где я всегда буду чувствовать его объятия. У меня было бы это необъяснимое чувство каждый день моей жизни. Наши души в единении.
Мои руки задрожали на его твердой груди, я открыла рот, и слова просто сорвались прежде, чем я смогла остановиться:
— Может быть, в другое время это могло бы перерасти во что-то.
— Я верю, что это уже что-то, Майя.
— Да…
Он был прав. Это уже было чем-то. Но не тем, чего было бы достаточно. Не для меня. Не тогда, когда у него все еще кто-то был в сердце. Не тогда, когда я не могла быть той, в ком он нуждался, кого хотел. Даже жаждал.
— Может быть, потом это стало бы чем-то большим.
— Да, может быть, — пробормотал он и нежно поцеловал мои закрытые веки.
Это было так заботливо, что причиняло боль моему сердцу, и я снова была вынуждена закрыть глаза. Почти зажмуриться.
— Завтра я покину тебя, Александр Росс. Как только я окажусь в самолете, я забуду тебя, — сказала я, выдохнув.
Его руки замерли на моих бедрах, и я открыла глаза. Он даже не мог посмотреть мне в лицо.
— Чем еще ты хочешь заняться сегодня? — спросил вместо этого.
Я выдавила улыбку. Мы подошли к концу моей мечты.
— С меня хватит на сегодня. Мне завтра рано вставать.
Я встала с его колен, несмотря на руки, удерживающие меня.
Морщинка, которую я так сильно полюбила, снова появилась на его лице. Я буду скучать по всему в этом мужчине.
— Во сколько твой вылет?
— В семь утра.
— Я отвезу тебя в аэропорт.
Он начал вставать, но я положила свою руку на его и остановила.
— Думаю, мне нужно побыть одной, Александр. Я не смогу отблагодарить тебя достаточным образом за то, что ты для меня сделал сегодня. Но… думаю, мне нужно готовиться к завтрашнему дню.
Он наклонил голову набок, вероятно пытаясь понять внезапную перемену. Как я могла сказать ему, что боялась отпустить его? Как могла сказать, что не хотела улетать? Или как сильно хотела быть для него кем-то большим…
Пока мы молча ждали прибытия лифта, я повернулась к нему лицом:
— Тогда, думаю, это прощание.
— Это не прощание, Майя. Все не так просто.
— Что заставляет тебя так говорить?
Он пытался встретиться со мной взглядом, но я уже пресекла мысль о том, чтобы быть с ним. Я уже сдалась.
— Ты, — ответил он. — Ты все усложняешь.
Двери лифта открылись, и, прежде чем я вошла, он рукой остановил меня и запечатлел на моих губах поцелуй.
Я приняла его, потому что знала: это будет наш последний поцелуй. Когда он рукой обхватил меня за шею, прижимая ближе к телу, я сделала шаг назад и вошла в лифт, мое дыхание сбилось.