Удар сбил меня с ног. Я упала на плечо и проехалась на нём по асфальту, перестав чувствовать спину.
Я вскочила на ноги и перевернулась прямо в тот момент, когда хвост просвистел над головой. Огромная нога приближалась ко мне и ступила на то место, где секунду назад была моя голова. Угад заревел от огорчения, сеть вен на шее вздулась. Как много мест, куда можно воткнуть меч. Если бы только противник был пониже…
Ещё один удар ногой по асфальту. Я отскочила назад.
Угад замахнулся на меня. Я стояла смирно. Чего только ни сделаешь, чтобы добраться до цели. Конечность, размером с лопату, сомкнулась на мне, зажав руку, державшую меч, и подняла вверх на уровень поросячьих глазок гиганта. Мои кости хрустнули в знак протеста.
Я увидела лицо монстра. Его тусклые глаза под запутанной массой татуировок на лбу сейчас горели жестоким ликованием. Татуировки…
Зубчатые линии, нарисованные на его черепе, неожиданно обрели смысл, вливаясь в слово Силы. Моя голова начала страшно болеть, и мир утонул в яркой пламенной вспышке. Я не могла дышать, даже крикнуть, и ничего не чувствовала. Загнанная в ловушку боли, я боролась с словом. Я должна подчинить его себе, иначе оно выжжет мой мозг. Мне придется произнести его.
— Osanda.
Как же больно.
Я умираю.
Реальность обрушилась на меня. Монстр упал на колени, острые белые частички сломанной кости прорезались через порванную мышцу. Угад застонал, и этот звук был полон изумления и боли.
Склонись. Слово приказывало цели склониться. А я надеялась на «сожри дерьмо и сдохни».
Угад не отпускал меня, а тряс до тех пор, пока у него не закончились силы. Но по сравнению с болью от слова Силы, его железная хватка была просто комариным укусом.
Забудь про сравнения, Кейт, — сначала уничтожь, а потом сравнивай.
Переложив Убийцу в левую руку, резанула поперек толстой шеи Угада, обнажив под подбородком второй рот. Оттуда хлынула красно-серая кровь. Пасть монстра раскрылась в последнем беззвучном крике, Угад отпустил меня, упал и превратился в лужу, едва достигнув земли. Маслянистая жидкость окатила меня с ног до головы. От контакта с чужеродной магии начало жечь губы.
Отплевываясь, я пыталась стряхнуть жидкость, чтобы открыть глаза, но эффект был противоположный: ещё больше этой липкой фигни попало на лицо. Я почувствовала на губах вкус собственной крови. Нос. Вот дерьмо. Я полезла за платком в карман, иначе пришлось бы сжечь здесь всё, чтобы скрыть магию. Вытащив его, вытерла лицо и, наконец-то, смогла открыть глаза.
Кровосос лежал весь перебитый: грудь напоминала месиво из сломанных рёбер, а мокрый след от кусков того, что когда-то было сердцем, вёл прямо к Дереку, который, не двигаясь, лежал на спине.