Женщина ничего не сказала. Миг спустя хвойные иголки начали опадать одна за другой. В древней Греции Медуза Горгона могла обратить человека в камень одним лишь взглядом. Слева от меня находилась подходящая большая сосна, и я решила, что рвану к дереву, если эта злополучная маска слетит с женского личика. Персею отрубить голову Медузы помог зеркальный щит. У меня же ничего подобного при себе не нашлось. Даже лезвие Убийцы не было достаточно прозрачным, чтобы рисковать.
Женщина повернулась и шагнула на свет. Я последовала за ней.
КАМЕННАЯ ТРОПА ИЗГИБАЛАСЬ КАК ДУГА: сначала свернула налево, затем направо. Подметая дорогу подолом, ведьма в черном платье медленно ступала по ней. Ее маска раскрылась, закрывая заднюю часть головы на подобие мотоциклетного шлема, от чего я смогла разглядеть лишь узкую полоску темной кожи над вырезом платья.
Огромный сад простирался по обе стороны от нас: цветы и травы были разделены на несколько рядов, окаймленные густой вечнозеленой изгородью. Базилик, тысячелистник, мята, ярко-красные маки, желтый василек, пушистый куст клевера, белые зонтики бузины… Чтобы отыскать дикие растения, не требовалось даже покидать территорию парка. А ведь большинство ковенов использовали эти травы в ритуалах. Очень удобно, когда все необходимое прямо под рукой.
Память услужливо подсказала мне, что неподалеку находится большая зеленая лужайка, окруженная деревьями: кизилами и массивными дубами, покрытыми испанским мхом, похожим на мишуру. Они были настолько древними, что им не требовалась магия для роста. Я не могла понять, откуда мне известно про лужайку, но точно помнила ее. И фонтаны. Точнее воду, бьющую сильной струей из земли.
И женщину. Очень высокую женщину, которая часто смеялась. Ее лицо сохранилось в моей памяти нечетким пятном.
Дерек сморщил нос. Я мельком взглянула на него.
— Животное, — произнес оборотень. — Странно.
— Какое?
— Не могу сказать точно.
Деревья расступились перед нами, открывая взору холм, который стоял посреди большой поляны. Впрочем, он был больше похож на курган, возвышающийся прямо над травой, словно шляпка громадного гриба. Кудзу[19] и травы застилали холм зеленой пеленой, а на самой вершине находилось строение: гладкий, полированный темно-серый мрамор, испещренный золотом и оттененный завитками из малахита.
Если бы у меня был мраморный купол, сомневаюсь, что я позволила бы ему так зарасти. Медуза-самозванка обошла холм и остановилась. Мы тоже остановились. Гастек отправил вампира на верх холма, и кровопийца примостился среди лиан Кудзу.