Зайцев бросился ее поднимать.
– Вася, там у тебя что? – вопрошала на столе трубка.
– Отойдите, – отмахнулась она. Утерлась рукавом. Но сама сразу встать не смогла. Только беспомощно загребла ногами – мешала и теснота юбки. Зайцев опять наклонился к ней. Она прикрыла рот ладонью, отвернула лицо.
– От меня воняет.
Перед блузки и правда был забрызган.
– Ерунда.
– Противно.
– Бросьте.
Он за локоть подтащил ее вверх.
– Я сама!
Помог сесть.
Трубка гудела короткими сигналами.
Зайцев положил трубку обратно на рычаг.
– Гадость какая. Стыдоба, – выдавила конторская.
– Бросьте-бросьте, говорю. Подумаешь. Чего тут такого, – добродушно-небрежно говорил Зайцев, стараясь успокоить больше тоном, чем словами. – Сто раз видел. Правда. И даже похуже. У меня вот есть приятели. Как все приятели, они иногда выпивают. Как со всеми выпивающими, с ними бывают разные… Разное.
– Я не пьяная! – сердито вскинулась она. – Вы что! Как вы… Да как вы такое могли подумать!
«О, мама родная», – сразу как-то устал от нее Зайцев.
– Я бы в жизни!..
– Ничего я такого… Вы как себя сейчас чувствуете? Вам в больницу, может?
– Я здорова! – еще более сердито почти крикнула она, и хотя он не думал ее касаться, вся встряхнулась. – Совершенно здорова. Это так… Жарко просто. Я вот. Воды просто еще выпью.
Она решительно придвинула к себе графин.
– Ну ладно.
– А это я вам вынесу. – Решительно ухватилась за края корзины. – Чтобы… Не того.
Зайцев пожал плечами. Он терпеть не мог таких вот, сердитых. И не конторская, наверное, поправил он себя. А комсомольский актив. Собирают на заем. Или на дирижабль. Или на что-нибудь еще. И всегда знают, как надо.
– Уборщица вынесет.
– Я хоть газетой накрою. Газета есть?
– Оставьте, говорю, – уже открыто рассердился Зайцев.
Она сразу выпрямилась на стуле.
– Извините. Я Соколова.
– Не беспокойтесь, товарищ Соколова.
Она опередила его вопрос, пояснив:
– Меня Коптельцев прислал.
Но просунувшийся в дверь Крачкин не дал ей продолжить.
– Вася, а по поводу… – Он покосился на девушку и на всякий случай выразился обтекаемо: – …твоих железяк. Там в папке, – он кивнул на стол, – нет. Но ты не думай, что я забыл. Ничего внятного снять невозможно. Есть хороший большой палец, но слишком уж хороший; точно – дворник. Когда железяку подобрал. Можем для надежности его проверить сразу. Можем подождать.
Зайцев кивнул.
– Свисти, если что.
И Крачкин исчез за дверью, как Петрушка за ширмой. Так же внезапно, как появился.
Зайцев быстро встал, рванул крачкинскую папку со стола.
– А?.. – Развернулась всем телом Соколова ему вслед.
* * *