.
Чайка с мыса тоже далеко увидела дымок и прибежала на песок.
— Катерина, пароход! — закричала она.
Все бросили потрошение рыбы, побежали к лодкам и стали, глядеть, как растет густой, черный дым.
— Катерина, начальник-капитан приехал, — говорила по-юрацки Чайка. — Он пойдет на мыс.
— Лянг теля (иди сюда)… — кричала с мыса старая Перчик, но ее никто не слушал. Она начала ругаться и снова уползла в чум.
Пароход засвистел белым; паром, с грохотом бросил железную цепь и спустил лодку. Лодка отошла от парохода и, как жук лапками, загребла веслами к берегу.
Зоркие глаза Чайки не разглядели в лодке капитана-начальника, а когда лодка уткнулась в гальку, на берег выскочил молодой человек в кожаной куртке, в высоких бродневых сапогах. Люди вынесли за ним багаж и унесли его в избушку ссыльного Федора.
>Когда лодка уткнулась в тальку, на берег выскочил молодой человек в кожаной куртке, в высоких бродневых сапогах.
Пароход свистел три раза, оповещая о своем отходе, но молодой человек не шел к лодке. Лодка ушла, и пароход выпустив белый дым, поднял якорь и ушел. Новый человек остался на Хайбе.
Тут же Чайка узнала от Катерины, что русский будет жить на песке, в избушке Федора, и что зовут его Иван.
Для Чайки этих сведений было достаточно.
Часто оглядываясь назад, она ушла на мыс в юрту и рассказала Перчик o приезде русского, который будет жить на песке.
— Приехал Ворк (медведь), — сказала она матери. Перчик не поняла, но говорила к каждому слову — Тоня, тоня (так).
Потом Перчик спрашивала про фельдшера и пип и жаловалась на болезнь.
На другой день Ворк пришел к чуму Чайки. Он залез в него, сел. Спросил, как ее зовут, где у ней муж. Чайка смеялась, а Перчик ругалась про себя. Покурив трубку, Ворк ушел к шайтану. Он внимательно осмотрел вымазанное почерневшей кровью лицо шайтана, снял с головы тряпку и, что-то записав в книжку, ушел в Федорову избу.
Чайка, вытащив из сундучка драгоценный зеленый платок, повязала им голову и пошла к Катерине. Она долго говорила о Ворке и, видно, он, почуяв, пришел в землянку Катерины.
— Ты здесь, Чайка? — спросил он и сел рядом. Чайка отодвинулась.
— Чего боишься? — спросил Ворк.
— Ничего, — ответила Чайка. — Ты зачем приехал? — неожиданно вырвалось у нее. Она отвернулась, но живыми, темно-карими глазами незаметно следила за Варком.
Ворк тихо засмеялся, а у Чайки запела душа. У Чайки пела душа, когда она смотрела на крутом мысу крест, но тогда душа пела тоскливо, как низовой ветер в затрубе, а теперь ее душа выговаривала громко и почему-то радостно только одно слово: «Ворк», «Ворк», «Ворк», и ото слово качалось, как ветка