Всемирный следопыт, 1925 № 07 (Беляев, Лебедев) - страница 4

на широких волнах Енисея.

Ворк ничего не ответил на слова Чайки. Он осторожно осматривал ее, а Чайка, в свою очередь, разглядывала его кожаную фуражку, лицо, трубку, куртку, высокие сапоги со стальными подковками на каблуках.

Катерина вышла вон из землянки. Ворк задумчиво проговорил:

— Чайка, пойдем завтра на мыс к кресту.

Чайка ничего не ответила.

— Не пойдешь? — переспросил Ворк.

— Каждый год, — начала Чайка, — когда сверху приходил пароход, капитан-начальник ходил на мыс. Где капитан-начальник? Почему он не пришел?

— Капитан не плавает больше, теперь другой капитан, — ответил Ворк, — скажи, кто тебя научил говорить по-русски?

— У реки живем. Много русского народу приходит сверху на наши пески. Скоро русские у юраков все пески возьмут, — грустно заметила Чайка.

Ворк встал и, стоя у низкой двери, проговорил:

— Приходи завтра утром на мыс, к кресту. — Прощай, — донеслось уже из-за двери.

Чайка осталась одна и думала о Ворке.

…………..

— Чайка! — позвал Ворк, — пойдем на мыс.

— Аречта (сейчас), — донеслось из чума. — Ну, пойдем, — проговорила Чайка, вылезая из чума и здороваясь за руку с Ворком. Ворк пожал маленькую грязную руку с длинными, черными ногтями.

— Руки у тебя, Чайка, маленькие, только грязные. Надо руки мыть, — проговорил Ворк. — И волосы у тебя грязные и нечесаные. Заплела две косы по бокам, а в середине оставила хохол. И лицо тоже мыла требует. Я тебе, Чайка, хорошего мыла подарю, только мойся.

— У нас никто не моется, — просто об’яснила она. — У меня нет мыла. Русский теперь не привозит даже муки, нам не из чего делать леска (лепешки). Нет бисера, теперь русский скупой стал…

Некоторое время Ворк и Чайка шли молча. Чайка теперь больше не боялась Борка. Душа ее попрежнему повторяла заветное слово. Ей казалось, что из далекой тундры выходит навстречу что-то ласковое и светлое, как летний незакатный день. Чайка пыталась понять охватившее ее чувство. Ей хотелось закрыть глаза и так итти, прижавшись плечом к плечу Ворка.

— Вот и пришли, — сказал Ворк. — Устала?

Чайка не поняла ласкового слова. Ей было страшно и непонятно.

Ворк подошел к кресту, снял фуражку и молча смотрел на заросший голубыми незабудками холмик.

IV. Север и Юг

Жутки могилы на мысах тундры. Чем дальше на север, чем ближе к холодному загадочному Енисейскому заливу, тем больше около редких, вросших в землю зимовьев деревянных крестов над зелеными холмиками, покрытых незабудками, пушками и желтыми лютиками.

Чьи это могилы? Кто и когда похоронен здесь? Чьи руки вырыли узкую яму в вечной мерзлоте и поставили над нею крест? Редко можно найти на эти вопросы ответы. Напрасно спрашивать у жителей ближайшего зимовья. Они обыкновенно ничего не знают или не помнят. На далеком севере нет культа мертвецов. Кресты безмолвны. Редко-редко можно найти вырезанную ножом безграмотную надпись: