Крышка была.
Стеклянная.
И стекло спустя столетия не утратило своей прозрачности. Оно казалось обманчиво тонким и хрупким, а в самом углу на нем расползлись нити трещин. Если ударить чем потяжелее…
На человека, лежавшего в саркофаге, я долго не решалась посмотреть.
Золото.
Снова золото.
Тяжелое одеяние, столь плотно расшитое золотой нитью, что казалось панцирем, надежно защищавшим такую хрупкую плоть. Из этого панциря выглядывали побуревшие скрюченные руки, больше похожие на птичьи лапы. Правая сжимала хрустальный шар. К левой привязали золоченый посох-палку.
— Это малый императорский жезл, — поправил Альер. — Все-таки тебе несколько не хватает образования. Ничего. Мы это исправим.
Голос его звучал нарочито бодро, но за этой бодростью мне слышались нервические ноты.
Я вновь повернулась к мертвецу. Его лицо скрывала белая мраморная маска.
— Посмертная…
…губы прорисованы красной краской. Глаза подведены черной. Угольные брови, сошедшиеся над переносицей. Крохотная бородка…
— Так было принято. Даже мою тетушку, венценосную Гернарду, которая отравила своего дорогого брата и супруга и правила после его смерти благословенные сто лет, при жизни изображали мужчиной. Да и после смерти… женщина не может быть Императором. Как и ребенок…
— Но ты ведь не стал…
— В каком-то смысле стал. — Он вдруг оказался рядом. — Твой человек был прав в том, что императорские регалии — это сильнейший артефакт. И да, верность подданных он обеспечивал, не без этого… хотя моей тетушке удалось найти лазейку в клятве. В конце концов она отравила особо наглую наложницу, а уж то, что мой дядюшка любил разделять с низшими пищу… увы, это его сгубило.
Холодная ладонь.
И пальцы цепляются за мои, словно он боится, что исчезнет, стоит взглянуть на собственное тело.
— Оно уродливо, — пояснил Альер. — А кому приятно смотреть на уродство? Но я не о том… императорские регалии на многое способны. Взять наше долголетие. Или вот отменное здоровье. Или устойчивость к проклятьям, к ядам… ты же понимаешь, что никакая наследственность не подарит иммунитет к мышьяку.
— Ты знаешь такие слова?
— Ты знаешь. А я пользуюсь. Сейчас мы в какой-то мере едины… тонкий мир. — Альер все же отступил. — Когда стало понятно, что целители меня не спасут, отец велел принести их… и лично надел на мою голову Большой венец… тяжеленная дура, да… если бы немного раньше, глядишь, и спас бы. А так… только агонию продлил. Но сугубо юридически я — Император.
— Очень за тебя рада.
Маска.
И золотой шлем, из-под которого выглядывают белые косицы.
— Меня всегда раздражала эта прическа… извини, я много говорю, но за эти годы я несколько соскучился по общению…