— Нет. — Ричард потер руку. На ладони вспухали мелкие пузыри, которые появлялись после ожогов. — Вот это мне точно не примерещилось. И рассказывайте уже… когда еще случится поговорить? Значит, и разум способны были исцелять?
…и разум, и душу. Запирать чужие страхи, избавлять от сомнений. Приглушать горе, язва которого способна была разрушить суть человека… а еще менять.
И разум.
И душу.
И тело.
Они не желали зла. Лишь знаний. Больше и больше. И знаний не теории, отнюдь… как излечить чуму? Одна сторона монеты, а на другой — как создать иную болезнь, которая во сто крат опасней чумы… Монеты? Разве ты не видишь монеты, человек? Вот она, в раскрытой ладони. Полновесный двойной империал старой чеканки.
Ричард и вправду увидел его.
А ведь недавно готов был поклясться, что еще мгновение тому ладонь была пуста. Но нет, вот монета, лежит. И если он присмотрится — зрение-то у Ричарда неплохое, — он увидит и портрет Последнего Императора, чье имя история не сохранила.
Что до имен?
Горбоносый горделивый профиль, увенчанный венком из дикого лавра. Вязь рун по краю. И символ Девяти с обратной стороны…
— Значит, монета? Скрытый артефакт? Что на него повесили? Отвод глаз? Или обыкновенную завесу? Что-то посерьезней? У вас же были умельцы… и я мог стоять в шаге от него, но не увидеть, верно? Тогда почему теперь…
…потому что игра должна быть честной.
— Логично. И спасибо… я подумаю. Посижу вот и подумаю.
Теперь, когда Ричард знал, что монета существует, он ее не потеряет. А ведь были варианты… были… к примеру, сдуть ее… или нет, золото — тяжелый металл, а весили имперские двойные вдвое против нынешних. Говорят, это золото изрядно разбавляют медью, но Ричард точно не знает.
Да и…
Сил нет. Истратил по собственной глупости, поэтому нечего на Богов пенять. Они, как Ричард успел убедиться, по-своему справедливы. А значит… значит, как говорил дорогой батюшка, который все еще не лишился надежды образумить отпрыска, думать надо головой. Она не только шапку носить дана.
Ричард хмыкнул и стянул с головы косынку.
Сумку вытряхнул.
— Я потом уберу, честное слово, — пообещал он, не сомневаясь, что будет услышан. — Раз уж играем, то… мы ведь не договаривались о том, что я всенепременно руками полезу… руками в печку лезть крайне неблагоразумно, верно?
Смешок.
И молчание. И как это понимать? Он, его божественный соперник, не возражает? Или ему просто любопытно посмотреть, как Ричард выкручиваться станет?
Пускай смотрит.
— Значит, ваши целители решили, что Богам равны? Неблагоразумно… и, пожалуй, не только они, да? В целом маги… я вот когда читал, не мог одного понять…