— То самое, — сияла я, наблюдая, как вытягивается лицо Энтони. — Со вчерашнего дня я миссис Каринтия де Ривс.
— Это ложь, — Питер попытался схватить бумагу, но я вовремя отдернулала ее от цепких жирных пальцев. — И смотреть не буду, наверняка фальшивка.
— Можете проверить, запись о заключении брака есть в церковной книге, — победно промурлыкала я.
Лицо моего дяди покрылось красными пятнами, он начал раздуваться, словно жаба.
— Энтони, ты идиот, — завопил Питер, пытаясь привстать и огреть тростью своего бестолкового сына. — Ты нас подставил! Разве можно было рассказывать им про тот пункт! Это же змеи в женском обличии. Да как у вас совести-то хватило поступить с нами столь мерзко!
— Это вы к нашей совести взываете? — тут уже не выдержала моя добрая мама.
Кузен, пытаясь увернуться от тяжелого набалдашника отцовской трости, решил вскочить со стула и отбежать подальше, но вместо этого жалобно запищал.
— Ой, папа, меня, кажется, парализовало! — завопил он во всю глотку. — Я не могу сдвинуться с места.
Я бросила быстрый взгляд на Мэдди. Сестра стояла неподалеку и прыскала от смеха.
Энтони задергал ногами и смог наконец оторваться от стула.
— Просто он прилип, — высказалась Мэделин. — Такое бывает, когда садишься на клей, очень много клея.
— Мерзавка! — кузен извивался, пытаясь отодрать свой тощий зад от сидения. Наконец ему это удалось, раздался резкий звук рвущейся ткани. Энтони упал на пол. Стоя на четвереньках, он судорожно ощупывал свои ягодицы: на том месте, где их прикрывали брюки, сейчас зияла большая дыра, сквозь которую проглядывали кокетливые розовые панталоны.
— Вы за это ответите, — грозил Питер, брызгая слюной. — За все ответите, я буду жаловаться!
— Хоть самой королеве, — хмыкнула я. — Все абсолютно законно.
— Скорей всего брак договорной и его можно оспорить, — выпалил дядя.
Неожиданно раздался протяжный стон, потом еще один, более громкий и отчетливый. Мы вздрогнули и повернули головы в сторону софы, стоявшей возле стены. Прямо на наших глазах покрывало над ней стало медленно подниматься.
Дядя Питер завизжал, как свинья.
— Свят меня, — вопил он, проворно вскакивая на ноги, его сын вцепился в рукав отца, оба с ужасом взирали на старый гобелен, который воспарил над софой.
— Это ведьмовство, — заикаясь, произнес Энтони. — Сегодня же сделаем донос в инквизицию, не иначе они вызвали демона, чтобы забрать наши чистые души.
— Прекратите орать, — поморщилась я, подошла и резко сдернула покрывало с Делмара. Взгляд супруга обжог, словно мой лоб приложили раскаленной кочергой. По всей видимости, он уже давно пришел в себя, потому что выглядел весьма разъяренным.