что брови мужчины поднимаются, на губах лёгкая
улыбка. Он нуждается в этом. Я нуждаюсь в этом.
— Палочки, — предлагаю я. А потом: —
Пожалуйста, Айзек. Я хочу услышать музыку.
— Музыку без слов, — произносит мягко
мужчина. Я качаю головой, хотя он не видит, как я
это делаю.
— Я хочу услышать музык у, которую ты
можешь создать.
Хоч у ви д е т ь е г о л и ц о . Хочу убедиться, не
обиделся ли он, что я попросила сделать то, от чего
Айзек с трудом отказался. Или, может быть, испытал
облегчение от моей просьбы. Просто хочу увидеть
его лицо. И тогда я делаю что-то странное.
Протягиваю руку и прикасаюсь к лицу Айзека
кончиками пальцев. Глаза мужчины закрыты, когда я
исследую его лицо, начиная со лба, прикасаясь к
глазам и губам. Он серьёзен. Всегда так серьёзен.
Доктор Айзек Астерхольдер. Я хочу встретить
барабанщика Айзека.
Он пропадает на час. Когда возвращается, его
руки нагружены вещами, которые я не могу
разглядеть в темноте. Выпрямляюсь в постели, и мой
мозг гудит от волнения. Айзек работает перед огнём,
чтобы не пришлось использовать фонарик. Я
наблюдаю за тем, как он выгружает то, что принёс:
два ведра, одно меньше другого, металлическая
сковорода и металлический горшок, клейкая лента,
резинки, карандаш и две палочки. Палочки выглядят
гладкими, как настоящие. Интересно, вырезал ли
мужчина их тайно, пока исчезал внизу каждый день.
Я бы не стала его винить. Уже в течение нескольких
дней хочу резать свою кожу.
О н что-т о делает. Я не могу сказать что, но
слышу рвущий звук клейкой ленты через каждые
несколько минут. Айзек пару раз матерится. Это
саундтрек: шшррык... мат... бах... шшррык... мат... бах.
Наконец, после того как мне кажется, прошли
часы, он встаёт, чтобы изучить свою работу.
— Помоги мне, — прошу его. — Только в этот
раз, чтобы я могла видеть.
Он подбрасывает ещё полено в огонь и
неохотно подходит к моей кровати. Я прошу его
беззвучно:
«Пожалуйста,
пожалуйста,
пожалуйста, пожалуйста». Айзек поднимает меня
прежде, чем я могу отказаться от его помощи, и несёт
меня к тому, что соорудил.
Я с удивлением рассматриваю его творение,
моя нога неловко торчит передо мной. Большое ведро
установлено на импровизированном стенде, который
Айзек сделал из брёвен. Меньшее ведро перевёрнуто
и стоит рядом с ним. На противоположной стороне
находятся две сковороды — обе перевёрнуты вниз.
— Что это? — спрашиваю я, указывая на
беспорядочную кучу на полу.