Испорченная кровь (Фишер) - страница 165
смерти и патологическим весом. Прикармливая меня
перед падением.
— Дай то, что ему нужно, — говорю ей. — Я
сделаю всё, что ты хочешь. Просто дай мне то, что
ему нужно. — А потом — шах и мат.
Я поднимаю топор и, не останавливаясь, машу
им, пока руки не превращаются в желе, зубы стучат
друг о друга с достаточной силой, чтобы причинить
головную боль, а лошадь представляет из себя
беспорядочно разорванный металл. Она напоминает
мне о внутренностях банки из-п о д «Кока-колы»,
которую я когда-то разрезала ножом.
Он больше не видит нас. Почему мне
потребовалось так долго времени, чтобы это понять?
Я лежу рядом с Айзеком, не двигаясь, как
камень. Слышу, как снаружи ветер закручивает снег.
В комнате Айзека нет окна. Она на стороне дома,
которая обращена к скале и генератору, который
Смотритель Зоопарка не хотел нам показывать. Но
через проход находится карусельная комната, и шум
доносится оттуда. Звук похож на метель. Мне всё
равно. Мне холодно. Я голодна. Я отчаялась.
Застряла в бесконечной петле, постоянно борюсь за
выживание.
Поднимаю голову и проверяю его дыхание.
Слабое. Ему нужна жидкость. Подношу чашку с
талой водой к губам Айзека, но она просто вытекает
из его рта, когда я пытаюсь заставить е г о пить. Я
прочитала выделенную часть в книге и делаю всё,
что она говорит мне. Хотя это не так много.
Приложить прохладную ткань ко лбу, мы в Арктике.
Держать температуру в комнате прохладной, мы
находимся в Арктике. Накрыть его лёгким одеялом,
даже если оно сделано из меха, мы в Арктике.
Жидкость. Это самое главное, а я не могу заставить
его проглотить что-нибудь. С этим я ничего не могу
поделать.
Айзек начинает бормотать, веки мужчины
дёргаются от происходящего в его снах. Это просто
слова, которые исчезают прежде, чем
он их
заканчивает.
Мучительные
стоны
и
вздохи
смешиваются со скрежетом его зубов. Я наклоняюсь
ухом к губам Айзека и пытаюсь понять, что он
говорит, но как только я это делаю, он замолкает. Я
боюсь. Мне действительно чертовски страшно. Он,
вероятно, зовёт жену. А я — всё, что у него есть.
— Тише, — говорю я ему. — Побереги силы. —
Хотя, в действительности, говорю себе.
На некоторое время
я
засыпаю.
Когда
просыпаюсь, моё тело прижимается к Айзеку. Я
пыталась добраться до его тепла, пока спала.
Слишком боюсь двигаться. Если он горячий, то всё
ещё жив. Айзек издаёт гортанный звук. Я испытываю