А теперь у тебя ничего нет.
Он выглядит испуганным.
— Скажи мне, что это не так. — Я убираю
упавшую на глаза седую прядь. Но, подумав,
позволяю ей упасть обратно на глаза, чтобы скрыть
их.
— Это не так, — отвечает он. — Ты знаешь как
нам хорошо вместе. Мы вдохновляем друг друга.
Когда мы вместе, происходит нечто великое.
Я думаю об этом. Он прав, конечно. Мы были
великолепны вместе. Иногда я просыпалась игривой.
Хотела смеяться, флиртовать и проживать историю
любви. Но уже на следующий день меня раздражало,
что на меня кто-то смотрит или говорит со мной.
Ник позволял мне это. Он говорил со мной в те дни, в
которые я хотела говорить. И оставлял меня в покое,
когда я взглядом метала в него кинжалы. Мы
сосуществовали свободно и без усилий. С ним у меня
было общение и любовь, и, в то же время, никто и
никогда не подвергал меня сомнению. Мы были
великолепны вместе. До тех пор, пока Айзек не
научил меня чему-то новому.
Я не хотела, чтобы меня оставили в покое. Я
хотела подвергаться сомнению. Я нуждалась в этом.
Я не знала, что мне нужен человек, который бы
пробрался в моё сердце и понял, почему иногда я
хотела играть, а в другое время жаждала одиночества.
Мне даже не нравилось, когда он э т о делал. Мне
было больно окунуться в себя и увидеть, « Зачем и
Почему» у вашего часового механизма. Вы намного
уродливее, чем думаете, намного более эгоистичны,
чем когда -либо сможете себе признаться. Поэтому
вы игнорируете то, что внутри вас. Если вы в этом не
признаётесь, не значит, что этого не существует.
Пока кто-то не приходит и не выворачивает
наизнанку всё, что у вас внутри. Они видят все ваши
тёмные уголки, и принимают их. И говорят, что это
нормально, иметь тёмные углы, вместо того, чтобы
заставлять вас их стыдиться. Айзек не боялся моего
уродства. Он прошёл со мной через взлёты и падения.
В его любви не было никакого осуждения. И вдруг
стало меньше падений и больше взлётов.
Ник достаточно любил меня, чтобы оставить в
покое. Айзек знал меня лучше, чем я сама. Я сказала,
что хочу, чтобы меня оставили в покое, но он знал. Я
сказала, что хочу белизну, но он знал. Он оживил
меня. Он просветил меня. Потому что Айзек — мой
спаситель. Не Ник. Ник был просто большой
любовью. Айзек знал, как исцелить мою душу.
— Нам было хорошо вместе, — говорю я ему.
— Но я не она.
— Я не понимаю, — отвечает он. — Ты ни кто?
— Точно.
— Бренна, в этом нет смысла.