За окном избушки раздался торжествующий волчий вой. Теперь принц Йохан может выйти из сумрака и взять весь город, принадлежащий ему по праву силы. Перед моим внутренним взором замелькали не самые приятные картинки, и голову накрыл багровый туман.
– Ты куды, аспид участковый? – раскинув руки крестом, встал на моём пути дьяк Филька. – Не пущу! Это их дело, внутреннее, германское, а нам в европейские разборки лезть не следует. Что ещё боярская дума скажет на такое самоуправство?!
Я обернулся к Мите и Яге. Оба стояли у печи, такие же бледные и явно поддерживающие сторону дьяка. Наверное, мне также стоило бы прислушаться к голосу разума, но в этот момент из-за двери раздался предсмертный крик первого немецкого солдата, на которого напал человековолк.
– Митя, за топор! Бабуля, – лук и стрелы! Я беру на себя общее руководство! Гражданин Груздев, не путаться под ногами! Опергруппа, за мной!
То, что было потом, стоило бы отнести к самым безумным деяниям Лукошкинского отделения милиции. Мы трое выскочили на крыльцо, когда на ногах держались всего четверо солдат и один храбрый офицер.
Не менее двух десятков мохнатых монстров с горящими глазами рвали трупы несчастных. При виде нас они, словно по команде, повернули испачканные кровью морды. Дружный вой взлетел над ночным городом, и на помост, где ещё недавно собирались предать неправедной казни нашего дьяка Фильку, неторопливо взошёл молодой человек в богатой одежде.
– Пришлось сменить костюм, мой успел выйти из моды, – на очень хорошем русском заговорил принц Йохан.
У меня на минуточку сложилось впечатление, что здесь, в Германии, все злодеи прекрасно владеют кучей иностранных языков. Может, у них просто школьное образование лучше? Даже завидно стало немножко.
– Я знал, что рано или поздно кто-то освободит меня, мои братья делали всё, приближая этот час. – Принц потянулся, фривольно подмигивая Яге. – А старушка здорово сдала с нашей последней встречи. Я должен был бы убить её, но… как-то… сам не знаю почему…
Бабка вспыхнула румянцем, как маков цвет, Митя набычился и уже пошёл было мстить, но я сумел удержать обоих. Если преступник начал говорить, надо дать ему высказаться. В конце концов, он столько лет молчал в гробу, поимейте сострадание.
– Как получилось, что вы, потомок королевского рода, ступили на скользкую тропу преступности?
– О, это очень долгая и неромантичная история, – с некоторым раздражением поморщился принц, жестом удерживая свою зубастую свиту. – Поверьте, если бы мы встретились в иные годы, то, возможно, могли бы дружить, пить пиво и даже, чего греха таить, вместе бегать за юбками. Но сейчас, увы, поздно скорбеть о днях минувших и об утраченных возможностях. Я голоден. Кстати, меньше часа назад сожрал ребёнка. Это долгое пленение, этот унизительный сон, когда ты всё понимаешь, но не можешь встать, столь утомительны.