— Должно быть, вы мистер Келли, — сказала я, протягивая руку.
Человек-гора попытался сфокусировать взгляд, переступая ногами для сохранения равновесия, и его красные глаза уставились на меня.
— Мисс Фолторн очень хорошо отзывается о вас, — добавила я, — и так часто о вас говорит, что мне кажется, будто мы уже встречались.
И невероятно — вперед вытянулась огромная черная рука-окорок и схватила мою ладонь.
— Как поживаете, мисс Флавия? Эдвард Келли меня зовут.
Меня охватило странное ощущение, и я внезапно увидела его беззащитным ребенком, стоящим перед учителем, который давно уже умер.
«Скажи «Как поживаете», Эдвард».
Он шаркнул ногами, и я поняла, что он давно, очень давно, с тех самых пор не произносил этих слов.
— Как поживаете? — повторил он, словно я не услышала, и его слова прозвучали высокопарно и неуклюже — непривычно для его вялого рта.
— Очень хорошо, благодарю вас, мистер Келли, — сказала я, отнимая руку. — Приятно познакомиться.
Не перегнула ли я палку? Возможно, да, но его реакция показала мне, что я выбрала правильные слова.
— Взаимно, — ответил он, вызывая в памяти старую общепринятую формулировку, — взаимно.
Он потихоньку трезвеет или мне кажется?
— Ну что ж, — сказала я, принимая инициативу, — вижу, нет необходимости беспокоить мисс Фолторн. Думаю, она уже идет сюда, так что я побегу и перехвачу ее по дороге. Она будет рада узнать, что все под контролем.
«Перехватить кого-то» — это фраза, которую я часто слышала в кино, особенно в устах Хопалонга Кэссиди, Рэндольфа Скотта или Роя Роджерса, и она казалась мне более подходящей тут, в Северной Америке, чем дома, в веселой Англии, где ковбойские разговоры случаются не чаще, чем вставные челюсти у кур.
Я шагнула к двери, Келли следил за мной печальным взглядом.
— Очень рада была познакомиться с вами, — сказала я, отчасти ради него, отчасти ради себя.
Мое отступление было настолько торжественным и спокойным, насколько я смогла его изобразить, и мне пришло в голову, что оставлять за собой окаменевших людей становится моей привычкой: сначала Рейнсмиты, теперь вот Эдвард Келли. Если я продолжу, скоро вся планета покроется статуями.
Отдаленный крик и звуки девичьего смеха дали мне понять, что академия вернулась из церкви. Престарелый священник утратил либо энергию, либо идеи, или он вообще почил в бозе прямо на кафедре.
Я двинулась в сторону хоккейного поля, больше всего на свете мечтая остаться в одиночестве. Был чудесный осенний день, солнце пригревало, и мне надо было хорошенько поразмыслить без помех.
Я опустилась на колени в мягкую траву, оперлась ладонями и подставила лицо солнечным лучам, как цветок подсолнуха. Никто не потревожит меня в такой позе, ясно указывающей на то, что я общаюсь с природой.