Вот на полке ближе к полу стоит «Бен Гур», а вон там — Анджела Теркелл: такие книги Даффи именует «милыми романчиками» и делает тако-о-ое выражение лица. Если не считать нескольких зачитанных до дыр томов в синих обложках о персонаже по имени Нэнси Дрю, большинство книг, похоже, открывали редко.
Ха! А вот то, что я искала. Повести Эдгара Аллана По.
Я взяла книгу с полки. Иллюстрации жуткие — настолько жуткие, что мне показалось, будто у меня по спине ползет влажная улитка, особенно когда я пролистала до «Убийства на улице Морг»: огромный орангутанг, подпирающий плечами потолок, с опасной бритвой в лапе скорчился над телом женщины.
Я сунула книгу под мышку, чтобы почитать перед сном.
Мой взгляд упал на полку с табличкой «География». Тут стояли несколько одиноких томиков: Китай, Африка, Европа и тому подобные. А вот Канада: история приморских провинций, биография кого-то по имени Тимоти Итон, кулинарная книга какой-то Кейт Эйткен, автобиография Хелен Мюркисон Траммел под названием «Ни одной путеводной звезды» с автографом автора — давней выпускницы мисс Бодикот, которая, судя по аннотации на суперобложке, вышла замуж за нефтяного магната из Калгари и никогда не оглядывалась назад, и путеводитель по Торонто, который я прикарманила.
Торопливое изучение телефонной книги позволило мне узнать, что Рейнсмиты живут в районе под названием Роуздейл.
Роуздейл находился намного дальше от мисс Бодикот, чем я предполагала. Улицы простирались между холмами и оврагами, и некоторые из них были не шире лесной тропы. За коваными воротами прятались поместья, чьи клумбы и лужайки выглядели так, будто садовники поддерживают на них порядок с помощью маникюрных ножниц и щипчиков, стоя на коленях. На подъездных аллеях перед деревянно-кирпичными домами стояли «роллс-ройсы» и «бентли». Все выглядело очень величественным: напоминание об Англии, но все чересчур опрятное: более новое и в какой-то степени нереальное, как свежепокрашенные декорации.
Рейнсмиты жили в елизаветинском доме размером с поле для игры в крикет. Позади сада в конце забранной решеткой подъездной дорожки располагалось длинное низкое здание из желтого кирпича чрезвычайно серьезного вида. По всей видимости, когда-то это был каретный сарай, но сейчас — сплошь створчатые окна, фронтоны и вьющийся виноград.
Электрические лампочки, горевшие в доме посреди бела дня, и качающаяся георгианская табличка с надписью «Mon Repos»[27] причудливыми черно-золотыми буквами дали мне понять, что это частная лечебница.
Где-то за этим стеклом и плющом держали в плену Коллингсвуд.