— В английской деревушке Мальден-Фенвик, — начала я, — недалеко от Букшоу, нашего семейного поместья, — я знала, что для пущего правдоподобия нужны достоверные детали, — находится старинная церковь Святого Румвольда. Она посвящена ребенку, который, как рассказывают, едва родившись, три раза прокричал: «Christianus sum! Christianus sum! Christianus sum!», что означает: «Я христианин», попросил, чтобы его покрестили, прочитал проповедь и умер трех дней от роду.
Девочки беспокойно переглянулись и что-то забормотали.
— В северном трансепте церкви расположена часовня с могилой крестоносца и его многочисленных жен и детей, а в одной из стен вмурована удивительная скульптура.
Это вырезанное в тринадцатом веке изображение состоятельного местного мельника по имени Йоханнес Хотуэлл или Хитуэлл — надпись уже истерлась и плохо читается. Он лежит на спине среди крестоносцев, с открытыми глазами и уставившимся в потолок носом, словно ждет какого-то сигнала с небес от нарисованных святых. В руках он сжимает нечто вроде мешка с мукой, хотя кое-кто настаивает, что, судя по тому, как он разукрашен, это воздушный шар, — но ведь это невозможно, не так ли? Поскольку воздушный шар изобретут братья Монгольфье только через пятьсот тридцать лет.
Я сделала паузу, чтобы глубже заронить в них эту мысль. Я рассказывала эту историю теми же словами, какими мне ее когда-то рассказывали сестры.
Было очевидно, что я завладела вниманием своих слушательниц.
— Йоханнес, человек властолюбивый, несмотря на предупреждения отца женился молодым. «Занимайся мельницей, — снова и снова повторял ему старик, — а женятся пусть безумцы». Все это можно прочитать в маленьком буклетике, который продают у входа леди из алтарной гильдии.
Несмотря на отцовские предупреждения, Йоханнес, как я уже сказала, выбрал себе жену — сварливую старую деву из соседней деревушки, не упустившую свою выгоду.
Вскоре после этого у Йоханнеса появился прыщ.
Сначала он представлял собой не более чем крошечную красную точку между лопатками, похожую на след от комариного укуса. Но время шло, и прыщ увеличивался и увеличивался, пока не превратился в жирный гнойный фурункул — ярко-красный нарост на спине.
Я уточнила:
— Похожий на спящий вулкан с шапкой снега, то есть гноя, на верхушке.
— Фу-у! — воскликнула одна девочка.
— Его жена умоляла разрешить ей выдавить эту штуку. Она сказала: «Это похоже на ведьминский знак».
Но он не позволил.
«Оставь меня, жена, — сказал он ей, — ибо пусть это и фурункул, но это моя плоть».
И она достаточно хорошо знала свое место и понимала, когда надо замолчать. По крайней мере, пока он бодрствует.