– Можно сказать, вам повезло, – протянул он. – Погода противная, а Давид сломал ногу на тренировке, так что продолжать играть в войнушку сейчас бессмысленно. Поэтому мы готовы еще немного пострадать вместе с вами вашей ерундой.
– Спасибо вам огромное, ваше величество, – прошептал я дрожащим от злости голосом.
Такого прилива эмоций с моей стороны Борька, видно, не ожидал. Приподняв одну бровь, он впился в меня глазами и задумчиво побарабанил пальцами по краю стола.
– В чем тут дело, Воробей? – тихо спросил он. – Что стоит за этой игрой? Сдается мне, что не просто азарт и удовольствие от победы.
Мне стало не по себе. С неким удивлением я заметил, что воздух предательски медленно поступает в мои легкие. Грудь сжимали каменными пальцами злоба и волнение. Мне надо было выйти на свежий воздух.
– Заседание окончено, – еле пропыхтел я и поднялся.
– Вообще-то это не ты один решаешь, – начал Борька, но мне некогда было его слушать.
Уже закружилась голова. Я рванул к выходу. Спиной я чувствовал недоразумение своей стайки, но ждать не мог. Две, четыре, шесть ступенек, три шага к тяжелой двери. Всем телом я навалился на нее и, споткнувшись об порог, выкатился на свет. Успев поймать равновесие в последнее мгновение, я расправил руки, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Насколько это было возможным. Холод мятой обжег мое горло, и стало немного легче.
«О чем они говорили?» – проносилось у меня в голове с назойливостью сонной мухи. «Что они знают?» Хотя думать надо было совсем о другом. Баллончик лежал дома. А мамы дома не было. А у меня не было ключей. Когда входная дверь захлопнулась за мной, я еще оглядел ее с нехорошим чувством, но списал его на мнительность. Будь проклята эта астма!
Я нагнулся вперед и руками оперся о колени. Голова кружилась все сильней, несмотря на свежий воздух. На затылок и шею мне падал редкий ледяной дождь и скатывался к подбордку.
Вокруг меня уже собралась вся моя стайка и обеспокоенно заглядывала мне в лицо. Я пытался улыбаться, но получалось плохо.
Вдруг камень на моей груди еще увеличился, и я с ужасом понял, что просто так он уже не пропадет. Глаза невольно налились слезами. Что за глупость?! Нехотя я поднял взгляд на друзей.
– Мне нужен… баллончик… Он там. – Морщась, я показал вверх к своему окну и добавил через силу: – Быстро нужен.
Макарон и Гаврюшка метнулись через двор к нашему подъезду, а остальные остались меня караулить.
– Может, тебе надо сесть? – послышался сквозь туман наигранно-спокойный голос Пантика. – Или лечь?
Я мотнул головой. Надо было успокоиться. Очень быстро успокоиться. Но мое горло сузилось в трубочку, и я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Перед глазами стало чернеть. Я посмотрел вверх. Окна нашей квартиры были темными. Гаврюшка и Макарон уже давно должны были добежать. Значит, мама еще не вернулась. И тут в моем животе что-то сжалось, и сердце забилось в диком галопе. У меня началась паника. Я издал протяжной стон, и слезы, скопившиеся в моих глазах, брызнули по щекам. Ноги подкосило, и я завалился на мокрое месиво дворовой грязи.