Однако делать было нечего. Если в прошлый раз я еще успела в последний момент подменить карты, хотя это и стоило мне выигрыша, то теперь Миша вынырнул из толпы ровно тогда, когда все было кончено и отыграть назад было уже невозможно.
У меня вспотели ладони, по спине побежали мурашки. Матеря себя на чем свет стоит — знала же, что нужно уезжать, бежать отсюда, пока этот самоуверенный хрен, обожающий пошлейшие рубашки, меня не раскусил, — я сгребла фишки в сумку, встала из-за стола, протиснулась сквозь толпу и поспешно пошла в сторону туалета, надеясь, что мне снова удастся проскользнуть в выход для персонала. А потом — бежать, бежать аж куда-нибудь до канадской границы.
Я выскользнула из игрового зала в коридорчик, где находились двери в уборные. И в этот момент чьи-то сильные руки обхватили меня за талию со спины, и низкий хриплый голос шепнул в ухо:
— Не так быстро, маленькая моя.
Миша — разумеется, это был он — сграбастал меня своими лапищами и быстро втолкнул в крошечную незаметную дверцу. Мы оказались в какой-то подсобке, среди полок, на которых высились бутыли с моющими средствами, упаковки с одноразовыми перчатками и швабры.
— Пусти, — придушенно прохрипела я.
— И не подумаю, — отозвался он и тихо хохотнул. — Хочешь, зови охрану.
Ублюдок, он прекрасно понимал, что сделать этого я не могла. Казино, конечно же, было нашпиговано камерами наблюдения. Но пока нас с Мишей вполне можно было принять за озверевших от внезапно вспыхнувшей страсти посетителей, ищущих укромный уголок, чтобы пообжиматься в интимной обстановке. Однако если бы я вздумала затеять скандал, охрана очень быстро обнаружила бы истинную подоплеку нашего конфликта.
— Значит, вот ты кто на самом деле, — горячо шептал Миша, не выпуская меня из рук.
Он ловко просунул ладони под мой пиджак, оттянул полу и немедленно обнаружил, что пиджак был двусторонним.
— Ловко, ловко, — проговорил он. — А это у нас что?
Пальцы его скользнули по моему запястью и нащупали на нем портативную камеру.
— Так вот как ты облапошиваешь лохов вроде меня, — продолжил он и как-то даже радостно ухмыльнулся.
В висках у меня стучало. Нужно было придумать что-то, выкрутиться, вывернуться и бежать, пока Миша не сдал меня полиции. Однако прикосновения его рук были до странности нежными, даже бережными, несмотря на чувствовавшуюся силу и властность. И это очень мешало мне, не давало сосредоточиться, кружило голову.
— Что тебе нужно? — отчаянно зашептала я. — Я могу вернуть деньги. Сколько ты проиграл? Десять тысяч? Я все отдам, хочешь?
Он прижался лбом к моему лбу и, неотрывно глядя мне в глаза, медленно покачал головой. Меня уже колотило, я совсем не хотела провести ближайшие годы своей жизни в тюрьме штата Невада.