Энтони. Мысли о нем понемногу стали отступать. Я знала, что поступила правильно. Я была как кость в горле для Ричарда, помехой для политического брака, надкушенным яблоком для самого принца.
Я была благодарна мужу за то, что он меня оттуда увез. Лорд Бестерн привел меня в дом женой. Уважал, баловал, ни в чем не отказывал, по крайней мере — пока, хотя сложно судить, прошел ведь всего один день.
И смотрел, как кот на сметану. Как будто остальные женщины больше никогда не будут его интересовать. И остальной мир — тоже. Главное — я одна.
Лорд Бестерн подал мне руку, вторую оставив за спиной. В поклоне коснулся запястья горячими губами. Поднял черные глаза.
В душе ничего не дрогнуло, будто она закаменела с тех самых пор, как я услышала: «Я свидетель, согласие получено добровольно». Предательски задрожали губы, хотя я не хотела выдавать эмоции.
На лицо лорда набежала тень. Он выпрямился, рывком притянул к себе, закинул мою руку к себе на талию и склонился надо мною в требовательном глубоком поцелуе. Я стояла покорной статуей, не сопротивляясь, но и не отвечая. Это не помешало ему наслаждаться моими губами, яростный натиск сменился мягкими касаниями.
— Почему? — спросила я, краснея. — Почему ты продолжаешь целовать меня?
Лорд Бестерн тяжело дышал, его глаза затуманились от близости, и он сквозь зубы ответил:
— Чтобы ты помнила, что я тебе не друг и не покровитель. Я твой муж, дорогая, и не позволю держать меня на расстоянии.
— Хорошо, — прошептала я.
— О чем ты? — притянув меня ближе, переспросил муж.
— Я согласна вести себя как примерная жена. При одном условии.
— К черту условия! Лисабель, я готов бросить мир к твоим ногам, но вить из меня веревки не позволю.
— Твое право, — холодно заметила я, и мы отправились обедать.
Обед накрыли в бежевой гостиной, отличавшейся богатым убранством. Бархатные гардины с золотыми шнурами украшали окна. На накрытом кремовой скатертью столе возвышалась золотая ваза с роскошным букетом чайных роз. Стол был сервирован на две персоны, тарелки тонкие, с ажурными краями, расписанные мелкими цветами.
Два лакея прислуживали за столом. На первое подали зеленоватый освежающий суп из артишоков со сливками, на второе — мелкую птицу с гарниром из зелени с орехами. Я вся сосредоточилась на еде, украдкой наблюдая за манерами мужа и старательно их копируя. Меня поражала ловкость, с которой он орудовал ножом и разделывал цыпленка. Скорей всего, я останусь голодной, мне подобное искусство не под силу.
— Я больше так не могу, Лисабель, — с угрозой в голосе сказал он тихо, чтобы слова не донеслись до ушей лакеев. — Какое условие?