Мне не хватало его и почему-то казалось, подсознательно он все же винит меня в смерти Аллы. После похорон он долго стоял над ее могилой, забросанной белыми цветами. А когда мы уезжали, задержался — ненадолго, на несколько минут — у двух сглаженным временем холмиков, припорошенных снегом. «Божена» и «Эдмунд» гласили таблички.
Родителей Эрик так и не отпустил.
На следующий день в дом скади вернулись альва. Будто и не уезжали — заняли опустевшие после отъезда комнаты, и все встало на свои места. С альва в доме стало спокойнее. Возможно, ощущение надежности проснулось из-за прошлой войны, а может, из-за последней битвы с охотниками, когда Мирослав здорово меня поддержал.
Вопреки ожиданиям, хегни не съехали. Понемногу страх улегся, обстановка перестала быть нервной, и Филипп улыбался по утрам, встречая меня в столовой.
Андрей поправлялся быстро — кен охотника и ускоренная регенерация творят чудеса. Правда, комнату он покидал редко, все чаще сидел за книгами в старинном кресле у окна. Плед, томик Брэдбери и рассеянный, затравленный взгляд. И я приходила к нему трижды в день, приносила поесть и книги из библиотеки, а по вечерам садилась на подоконник и смотрела на улицу. Охотник все чаще молчал, много читал, мало и ужимисто улыбался и наверняка хотел сбежать из дома, наполненного хищными.
Бежать было некуда. Богдан не объявлялся, но ищейки скади уверенно утверждали: охотники в городе, их много и они затаились, выжидая удобного для нападения момента. Впрочем, у нас были защитные амулеты Альрика, летописи охотников, методично расшифровываемые жрецами, десять боевых заклинаний и личные записи Альрика с отчетами его безумных экспериментов.
Уныние овладевало мной основательно и прочно и, наверное, овладело бы полностью, если бы не Влад. Он нашел меня на пыльном чердаке, среди заброшенных, забытых картин, обломков старой мебели, в запутанном паутиной углу. Сначала я хотела здесь прибраться, но постепенно мне понравилась статика этого места, куда никто, кроме меня и Даши не ходил. Я видела ее иногда, спускающейся с лестницы, что вела к массивному деревянному люку. Защитница стирала остатки слез и несколько раз глубоко вдыхала, прикрывая глаза. Старалась успокоиться и вернуть привычную маску уверенности сестры вождя.
На чердаке Даша общалась с собственными демонами.
В такие моменты я старалась стать незаметной, юркнуть в одну из гостевых комнат, чтобы она меня не заметила. Одиночество — иногда необходимое лекарство.
Жаль только, Влад был со мной не согласен. Скрипнули старые петли люка, над полом показалась светловолосая голова, а потом и весь Влад — ворвался в мое убежище и заполнил собой почти все пространство, нарушая столь необходимое уединение.