Макар умолк. Молчал и Андрей, не в состоянии сказать что-либо в оправдание действий отца и Якова. Да и почему он должен их оправдывать? Сколько бед они причинили людям и даже не чувствуют вины. А этот, бесхитростный, не находит успокоения только потому, что постоял за себя.
— Ты знаешь, Макар Савельич, что ни отцу, ни Якову я не товарищ в их черных делах. Нет им никакого оправдания.
— Мне-то каково, Андрей Дмитрич! Ну чисто заела совесть.
— Ты вернул свое. И правильно сделал, Макар Савельич.
— Так лишние оказались. Ихние…
— Награбленные. Честно состояние не наживешь. Ты в одиночку решил отплатить им за обиду. А если бы поймали?
— Быть бы в проруби, это они умеют! — вспыльчиво воскликнул Макар и тут же застыдился своих слов — как ни говори, а об Андреевой отце такое сказал.
— Правильно, умеют, — подтвердил Андрей, заметив смущение Макара и поняв его причину. — В одиночку опасно вступать в борьбу. В прошлый раз артельно выступили — и выиграли дело.
— Кто знат, ежели не ты…
— Ни я, ни Илья, ни ты — в односилку ничего не добьемся. Сообща, Макар Савельич, сообща только надо. В этом наша сила, в этом наш выход.
— Эт-то ты правильно, Андрей Дмитрич, выход надо искать. Жить, как живем, ну никак нельзя. Выход надо искать.
16
Так людно в промысловой Андреевой лечебне еще ни разу не было. Сошлись вроде бы беспричинно, один Гринька по делу — на перевязку пришел.
— Хозяин хорош, да дом не гож, — с порога возвестил Илья. Они с Тимофеем Балашом по случаю субботнего дня приехали в баньке помыться — с начала путины не наведывались в пустующую хижину. Тимофей баньку истопил, а Илья, едва узнал, что Андрей из дому ушел, потопал в медпункт. — Совести, гляжу, нет в людях совсем. Че это ты, Андрей, в конуре этой живешь?
— У нас в селе так говорят: три кола вбил, бороной накрыл — и дом готов, — поддакнул Иван Завьялов.
— Домовой не полюбил, оттого и ушел. А здешний — рад мне, — пошутил Андрей.
— Ты шутки брось. И пошли-ка ко мне. Мазанка хоть, да жилье обжитое. И пустует все одно. Собирайся, — решительно сказал Илья. — Иначе серчать буду.
— Ладно, ладно, — согласился Андрей. — Так и быть, поживу. А там скоплю деньги да хоромы себе построю.
— Построишь, накопитель отыскался, — усмехнулся Макар. И он забежал двумя-тремя словами перекинуться с Андреем, спасибо сказать доктору за лекарство — Николке полегчало. Они привезли рыбу, выгрузили ее. Николка остался в лодке слизь смыть в трюме, воду вылить, а Макар сюда заспешил. — Ты, Андрей Дмитрич, лучше-ка ляпаевскую девку посватай, вот те и хоромы.
— Можно, — шутил Андрей, опутывая бинтом Гриньке руку. Он был в хорошем настроении — люди тянулись к нему, видели в нем своего, говорили запросто. — Глафира — невеста что надо. Ляпаев не обидит, отвалит приданое. Он добрый. Гринька вон очень доволен им.