Гостевали они недельки полторы. На утренней зорьке Афанасий отвозил пана Ежи и Стася к плесу Зеленая. Иногда с ними увязывалась и Наталья. Но больше ей нравилось встречать солнце на заимке.
Оставив рыбаков, Афанасий возвращался домой готовить завтрак. И всякий раз Наталья ждала его у яра под топольком.
Афанасий примечал ее сразу же, как только выезжал из-за островка. Ладная, еще сохранившаяся фигура вырастала на крутояре. За эти дни старик привык к Наталье, и еще до того, как выехать на плес, думал о ней, и непонятно отчего радовался, когда ее цветастое платье пестрело на яру.
Но в одно утро женщина не встретила его. Напрасно он шарил глазами по берегу, по луговине, напрасно окликал Наталью, заглянув в избу, сарай и закутки. Его встревожило отсутствие женщины, хотя сразу же пришла в голову мысль, что Наталья, возможно, ушла в сельцо за молоком или же в магазин. Случиться с ней ничего не могло, зародившаяся тревога не оставляла Афанасия.
Он достал из лодки живых, только что выпутанных из сети судаков и принялся разделывать их. Мелкая серебристая чешуя снежными блестками сверкала на солнце, сыпалась под ноги, липла к рукам.
И тут Афанасий понял: конечно же, Наталья ушла в село, и его волновало не опасение за нее, а само отсутствие ее. Много лет жил он один и уже отучился видеть в своем доме женщину, привык к одиночеству. Только вина перед Шурой тяготила его, непроходящей болью саднила в сердце.
Правда, Федор Абрамыч иной раз на денек привозил жену и дочерей, но они в избу и не заходили. Плескались в реке, загорали на солнце. Так что они не в счет.. А Наталья более недели уже на заимке, и он свыкся с ее присутствием.
И вот сейчас пустота на заимке была невыносима. И Афанасий со страхом подумал о тех недалеких днях, когда гости уедут и он остатки осени и всю долгую зиму будет коротать один.
Его невеселые рассуждения прервал Натальин голос. Афанасий вскинул голову и увидел ее на супротивном берегу и немало этому обстоятельству подивился.
Он перевез ее на шатком охотничьем куласике и всю обратную дорогу, пока не причалил к мостинке, беспокоился, как бы нечаянно лодчонка не зачерпнула воды. Но все обошлось. Наталья сидела, вцепившись руками в бортовины, и рассказывала:
— На ферме была. Женщины утром шли, доярки. Ну и разговорилась с ними, да и переехала на лодке. Одна-то побоялась обратно, не умею… Вы уж, Афанасий Матвеевич, не серчайте.
— Да что ты, Наташа. Для меня удовольствие сплошное, когда люди…
Потом он жарил рыбу, а Наталья готовила подливку: крошила лук, морковь, открывала банки с томатом и, другими специями, которые она привезла в большом количестве.