Крепкожилины не привыкли к подобным разговорам, а потому на какое-то время растерялся даже Дмитрий Самсоныч.
— Еще что скажешь?
— Зачем выгнали больного человека? Мужики возмущаются..
— Плевать мне на них и на тебя тож…
— Отец… — Меланья умоляюще смотрела на мужа.
— Цыть! — выходя из себя, гаркнул старик. И Андрею: — Молоко ишшо на губах, чтоб отца уму-разуму поучать. Собирайся, сказано.
— Не пойду, — зло выкрикнул Андрей и вышел из горницы.
8
Прошла неделя, как Тимофей Балаш поселился в холостяцкой мазанке Ильи Лихачева, поселился нежданно-негаданно и для самого себя, и для хозяина бедного жилища. Так уж судьба распорядилась, что не сиделось в тот вечер Илье дома, ходил он к Макару, не застал его, зашел к Кумару и засиделся там допоздна. И опять судьбе было угодно, чтоб Илья вышел от Кумара и возвращался домой близко к полуночи, когда Тимофей, основательно проплутав по многочисленным протокам с накатанными санными путями к низовым следам, вконец обессилел, по собачьему бреху и редким огням отыскал-таки Синее Морцо, буквально дополз до крайнего жилья. Впадая в забытье, попытался достучаться, но ему не ответили, и он, не имея сил доползти до соседнего подворья, стучал и снова ждал, пока коварный сон не сморил его. Приятная теплота стала наполнять Тимофея, и он затих у калитки, подтянув колени к животу.
Илья, переборов страх, втащил закоченевшего незнакомца во дворик, стянул с него валенки, рукавицы и долго растирал ему ноги, руки, лицо. Затем перенес его в мазанку и зажег скудную пятилинейную лампу.
Раздеть бессознательного и бездвижного человека и уложить его на кровать — дело нелегкое. Но Илья был крепкого сложения и быстро справился с ним. Подумалось ему, что хорошо бы что-нибудь дать выпить пострадавшему против простуды, потому как ознобился он сильно и сам собой организм вряд ли справится с вошедшим внутрь холодом. Но ничего подходящего у Ильи не было. И тогда он решил натереть тело незнакомца бодягой, настоянной на керосине — испытанное средство от простудной рези в суставах. И как только он это сделал, на лбу незнакомца выступили крупные капли пота.
В ту ночь Илья заснул лишь под утро, да и то ненадолго. Бессонно ворочался на жестком сундуке, косился на нежданного чужака, думал: «Что это за человек явился в село? Откуда? И к добру ли?»
Проснулся Илья, едва замутнелись окна. Тягучий квелый рассвет долго не мог разогнать хмарь зимней ночи. Он оделся и вышел. Морозило. Редко и неохотно перекликались в селе петухи. Мимо мазанки серединой улицы одноглазый Кисим провел на водопой ляпаевскую тройку. Через изгородь Илья увидел заснеженную реку и узкую полоску белесого пара — кто-то уже до Кисима поил лошадей.