Когда Андрей ушел, Тимофей подозвал к себе Илью.
— Подай-ка стегаши мои.
— Иль собрался куда? — удивился хозяин.
— Давай-давай. И нож али ножницы. — Илья исполнил его просьбу. Тимофей принялся распарывать широкий пояс стеганых брюк, а сам говорит: — Понравился ты мне, Илья, понравился, ей-богу, не вру. Тут у меня деньги — от распродажи хозяйства. Шел сюда — не тронул, а было иногда и впроголодь. Вот я и думаю: давай-ка, Илья, вместе дело поведем. В чужое счастье не заедешь, а свое попытать не грех.
— Со мной, Тимофей, нельзя.
— Почему же? — встревожился Балаш.
— А нет у меня ничего. Ни лошади, ни лодки. С пяток сеток, и все. С деньгами ты компаньона покрепче найдешь.
— Купим, все купим, — Тимофей извлек из спрятанного места пачку денег. — Тут на все хватит. Возьми!
— Не, чужое мне зачем?
— Так не чужое, наше. Я никого тут не знаю, ничего не умею. Мои деньги, твое умение. Работать — поровну, что заработаем — пополам. А?
Илья молчал, потому как думал. Деньги, конечно, не его. Но и прав Тимофей — без него, Ильи, он ничего не сможет. Облапошат — как пить дать. А и не обдурят его, опять же ни шестом, ни веслом. С какого конца к сетке подойти — понятия не имеет.
Так и согласился Илья на совместную весновку и стал прикидывать, где и что приобрести, как с умом деньгами распорядиться.
Вечером, в первый день масленой недели, Андрей пришел возбужденным и сразу попросил закурить — это было непривычно. Илья понял, что у Крепкожилиных крупные нелады.
Вечеровали втроем: Илья с Тимофеем и Андрей. По случаю праздника Тимофей попросил Илью купить в казенке бутылочку водки, выпили по стаканчику. Потом почаевничали. Разговор шел пустячный — о погоде, о празднике. Илья рассказал про Тимофеевы деньги и его задумку вместе весновать. Андрей одобрил, но предупредил:
— Только не рассчитывай на легкую удачу. Илья попытался в прошлый раз объяснить, откуда везучие берутся да как богатеют! Нет у человека стыда — он и ближнего задушит.
— Что ж теперь нам делать? — озадаченно спросил Тимофей.
— А то и делать, что задумали: покупайте бударку, сбрую. Лошадь — если деньги останутся. Не могу видеть человека, впрягшегося в повозку. Жить надо, как и все, только не о богатстве, о хлебе надо помышлять. Не могут все люди на земле богачами быть. За счет кого в таком разе богатеть-то?..
9
У Ляпаева гости. Компанийка собралась невеликая: Крепкожилины вчетвером пожаловали да отец Леонтий — маленький тщедушный старичок, с редкой азиатской бороденкой, похожей на старую истертую кисть художника. Словоохотливый, он встревал в каждый разговор, и Ляпаев частенько одергивал его. Отец Леонтий не обижался, прятал гордыню, потому что знал: нельзя ссориться с тем, чей кусок ешь. А кусок ляпаевский не сравнить ни с чьим: прихожане живут убого, приход бедный, но место, что бога гневить, сытное и спокойное.