В этом чужом и незнакомом доме начиналась новая глава моей жизни, и не хотелось, чтобы нечто искаженное и неправильное поселилось здесь вместе со мной.
Я говорила Брайану, что не хочу и не могу его обманывать, давать пустых надежд и обещаний, которые не выполню. И что ужасно сожалею о том, что мне приходится говорить все это ему. Ужасная банальщина, которая не в состоянии выразить и сотой доли того, что мне хотелось передать.
Брайан слушал молча, и взгляд его ясных глаз постепенно становился непроницаемым, словно обращался внутрь.
Когда я замолчала, он привлек меня к себе, жар его ладони сразу проник сквозь тонкую ткань футболки. Я сжалась, давясь невыплаканными слезами, от которых пекло в горле, словно я наелась самого жгучего чили.
— То, что случилось между нами, было чудесно, но потом я чувствовала себя последней гадиной… — сдавленно прошептала я.
— А вот это ты напрасно, — отозвался Брайан, и голос его чуть дрогнул, — но спасибо за честность и прямоту.
— Мне надо голову оторвать за то, что натворила…
— Тогда и мне тоже. Вместе ведь творили, взрослые же люди, — хмыкнул Брайан. — И, знаешь, не думаю, что это повод, чтобы так… изводить себя.
Я промолчала, не уточняя, что изводит меня не только нарушенная гармония в отношениях с ним.
— Послушай, Хейз, — осторожно заговорил Брайан. Рука его на моем плече напряглась. — Ты сейчас растеряна, сбита с толку. Развод, переезды, прочие неприятности. Тут еще я набросился, как оголодавший волк. Может, мы, в самом деле, поспешили? Тебе надо разобраться. Возможно, между нами как раз все правильно… Я подожду…
Я медленно покачала головой.
— Я… Есть другой.
Признание сорвалось с губ неожиданно, и Брайан замер, словно окаменел.
— Он… уже был до того, как ты вернулась сюда? — ровным голосом спросил он.
— Нет. Я встретила его здесь. Совсем недавно.
— Я его знаю?
— Нет.
— Вы сейчас… вместе?
— Нет. И не можем быть вместе, — я сказала это вслух и поняла, что выжгла эту неоспоримую истину на небесах, настолько она очевидна. — Он не свободен…
Воцарилась тишина.
Брайан казался спокойным, но я ощущала, как внутри него что-то болезненно сжалось.
От очередного приступа осознания, что я все делаю и говорю неправильно, невпопад и хочу не того, что надо бы хотеть, из моих глаз потекли слезы, и как не старалась, не смогла остановить горько-соленый поток.
— Ну, что ты плачешь, Хейз? — Брайан отстранился и посмотрел на меня. Его лицо застыло, лишь на скулах чуть двигались желваки.
— Если от жалости ко мне, то не стоит. Я не настолько жалок. А если это относится к тому, другому… Извини, не готов становиться для тебя жилеткой.