Отступать было некуда.
Здесь, в Италии, он был ее единственным родным человеком. И в то же время она будто открывала его с другой стороны. Она вдруг впервые всерьез заметила, какой он сильный и красивый. Потрясающе красивый мужчина. И в конце концов, у нее ведь никого не было с тех пор, как ушла от Марко.
В такси они продолжали целоваться. Она позволила ему залезть к себе под платье, хотя прежде не допускала подобных вольностей в общественных местах. Мишина рука бесцеремонно проникла под трусики, чуткие горячие пальцы принялись умело ласкать ее там, и Катя испытала оргазм прежде, чем водитель затормозил у ее дома.
Не снимая обуви, Миша бросил ее на кровать и принялся срывать одежду. Да, пожалуй, этого парня она совершенно не знает, хотя он ей определенно нравится.
Вроде бы все было знакомым: и этот низкий голос с легкой хрипотцой – голос уверенного в себе человека, и растрепанные темные волосы, щекочущие ее лицо, высокие скулы, глянцевые черные глаза и безупречный нос. Им невозможно не любоваться. И… как она прежде не замечала? Но разве замечаешь, как красив родной брат? Этот потрясающе сексуальный мужчина всю юность был рядом с ней и ни разу не вызвал ни одной развратной мысли. И даже сейчас в этом было что-то от инцеста.
Но от Мишиных поцелуев внизу живота разгорался такой пожар, что Катя просто не могла больше ни о чем думать. К черту, к черту сомнения. Единственное, чего ей сейчас хочется, – чувствовать на себе тяжесть его тела, ощущать каждым миллиметром кожи его поцелуи и выгибаться навстречу, впуская его в себя.
– Это лучший день в моей жизни, – выдохнул Миша в экстазе.
Он впервые занимался любовью с действительно желанной женщиной.
Когда все закончилось, Катя вовсе не чувствовала сожаления. Пожалуй, время безумной любви в ее жизни уже прошло. А Миша… Миша тот человек, которому действительно можно доверять. Он не подставит, как Марко. Он всей своей жизнью доказал преданность. И Кате с ним хорошо.
За окном был малиново-желтый миланский закат. Нет, она не жалела. Катя точно знала, что делает и зачем.
А когда она проснулась утром, Миша стоял у дверей. Голый, прижимая к себе одежду и ботинки. Он крался на цыпочках, надеясь уйти, пока она не проснется.
– Ты… что, убегаешь?
На Мишином лице отразилась досада. Катя решительно ничего не понимала. Неужели все эти годы он молча и преданно любил ее, чтобы теперь сбежать?
– Немедленно вернись и оденься. А я сварю нам кофе.
Он, молча, повиновался.
Кофе у Кати получился отличный. Они в полной тишине наслаждались им, глядя, как по тихой итальянской улочке за окном бредут первые прохожие.