Как бы подводя итог, с невозмутимым видом Нахимов распорядился:
— Передайте на все корабли: «Прекратить бой. Всем кораблям переменить место стоянки, отойти от берега». Не ровен час, ветер зайдёт, огонь перекинется на них.
Слабый ветер постепенно разгонял клубы дыма, но небо не просветлело. Его заволокло серыми тучами, пошёл мелкий дождь.
В бухту вошёл отряд вице-адмирала Корнилова. Тепло обнялись адмиралы. Корнилов сердечно поздравил товарища:
— Виктория славная, Павел Степанович, выше Чесмы и Наварина, — взволнованно воскликнул он, — сокрушён цвет турецких фрегатов и корветов!
Нахимов, смущённо улыбаясь, развёл руками:
— Не вижу своих заслуг особых, Владимир Алексеевич, это всё они, — он показал на матросов, на корабли, — а я только верный выученик Михаила Петровича.
Вечером пожары усилились. Команды сидевших на мели у берега судов, не желая отдавать корабли, поджигали их. Когда огонь добирался до крюйт-камер, они взрывались и горящие обломки залетали на берег. Мощный взрыв потряс бухту, когда взлетел на воздух фрегат «Фазли Аллах». Горящие головешки от него упали и подожгли турецкую часть города. Ветер крепчал, и пламя разгоралось всё быстрее.
При зареве бушующих пожаров команды принялись за ремонт судов. Узнав от Корнилова подробности бегства «Таифа», Нахимов выразил опасение:
— Полагаю, Владимир Алексеевич, елико возможно, быстрее исправиться и уйти в море, чем чёрт не шутит. Всполошатся англичане и французы в Константинополе.
Корнилов согласился и сказал:
— А те суда, что не успеем исправить, возьмём на буксир. Завтра должен подойти «Громоносец».
Утром Нахимову доложили рапорты командиров кораблей о потерях:
— Всего на эскадре выбито тридцать восемь офицеров и матросов и двести тридцать раненых, у неприятеля убитыми не менее четырёхсот человек.
— Раненых около тысячи наберётся, много пленных…
— Ко всем взятым в плен человеческое обращение непременно проявлять, довольствовать пищей и одеждой, раненым оказать помощь, — распорядился Нахимов.
Утром 20 ноября эскадра Нахимова покинула Синоп. Корнилов на «Громоносце» отправился в Севастополь, чтобы сообщить радостную весть о разгроме турецкой эскадры.
Спустя два дня первые корабли эскадры бросили якоря на Севастопольском рейде.
— Севастополь и флот гордится вами, Павел Степанович, — сказал Корнилов, поднявшись на борт, сопереживая с Нахимовым радость победы.
За Синоп Нахимов удостоился ордена Святого Георгия II степени. И всё же разгром турок при Синопе навевал иногда Нахимову тревожные мысли. Однажды он высказал их адъютанту штаба, своему земляку, лейтенанту Ухтомскому: