В лифте Рая спросила:
– У тебя паспорт есть?
– Да.
– Покажи.
– Хорошо, – кивнула я. Только что-то внутри меня подсказывало мне: «Нет, не надо, не доставай паспорт».
– Давай паспорт, – довольно грубо сказала Рая.
– А Люба точно у вас?
– Точно, я же сказала, ты мне веришь? Хочу тебе помочь, а ты не веришь. Ну?
Я пожала плечами.
Двери лифта, который ехал очень медленно на восьмой этаж, наконец, открылись.
– Паспорт давай, – сказала Рая уже на площадке перед лифтом.
– Я хочу увидеть Любу.
Рая ухмыльнулась.
– Увидишь. Куда денешься. И Любу увидишь, и всех увидишь…
Она опять хотела подтолкнуть меня вперед, но я увернулась и вошла сама. Я уже поняла, что заходить туда совершенно не стоит. Но я не могла не зайти. А вдруг там и вправду моя Люба? Глупая и беспомощная. Она не слишком доверчивая, детский дом не приучает доверять людям. Но обмануть ее все равно много ума не надо.
В квартире было темно, не работал выключатель, или Рая не стала включать свет.
– Снимай куртку.
Я повесила куртку на крючок на стене. Там на крючках, вбитых прямо в стену, висело много разной одежды, от которой очень неприятно пахло. Рая кивнула мне, показывая на сапоги:
– Снимай!
Я с сомнением скинула сапоги.
– Сейчас есть будем! – неожиданно доброжелательно сказала Рая, подталкивая меня в спину. – Иди-иди, там кухня! Ты же есть хочешь?
Я не ответила, пытаясь сориентироваться в квартире. Комнат, кажется, всего две. Узкий тесный коридор. Приоткрыта дверь в ванную, рядом дверь – может быть, туалет. И налево кухня. Оттуда раздавались негромкие голоса. На улице было еще совершенно светло, а в квартире было темно – так расположена квартира, в тени соседнего огромного дома, угловой подъезд.
Я заглянула на ходу в комнату, куда была распахнута дверь. На полу на матрасе лежала девушка, то ли спала, то ли болела – раскинув ноги, дыша с присвистом. На диване, покрытом серо-зеленым одеялом с порванным краем, лежали еще две девушки, они тоже спали, отвернувшись друг от друга. Во второй комнате, маленькой, я никого не увидела. Там стояли клетчатые баулы, валялись какие-то пакеты, на окне свисала ободранная темная штора.
Я зашла на кухню, в дверях встала Рая, загораживая мне обратный путь. Люди, сидевшие за столом, мне совершенно не понравились. Двое мужчин, один – парень с разбитым лицом, распухшей губой, почти налысо стриженый, второй – мрачный дядька лет пятидесяти, темнолицый, у него на голове тоже, как у водителя, росла как будто шерсть, не волосы, неправильно, в другую сторону, и переходила на шею.
– Садись, – махнул мне рукой темнолицый. – Как? – спросил он у Раи или что-то другое сказал, похожее на слово «как».