Я понимала, что Паша так выражается не потому, что хочет меня задеть, даже наоборот, просто он перегрелся. Принесся с обычной проверкой – а меня нет. Он-то прибегает с целью убедиться, что пока он живет с Дахой, теперь вот вместе вынашивает не очень нужного, но уже живущего в Дахином животе ребенка, я не живу с Виктором Сергеевичем и не встречаюсь с кем-то еще, а тихо-мирно сплю у себя в кроватке с учебником под подушкой. Изменить он тоже ничего не может, такое неустойчивое равновесие его как-то устраивает, и он время от времени пытается убедиться, что все так, как было вчера. Если не так, Паша собирается драться. Цель борьбы неясная, Пашу я не люблю, он, скорей всего, догадывается об этом. Значит, в Паше, как и во мне, живет второй человек, который знает, что никогда ему больше меня не обнять, но этому человеку Паша слова не дает. Тот только что-то мычит невнятное, а Паша кидает в него ботинками и затыкает его.
Я удаляла Пашины матерные сообщения, думая о том, как удивительно устроен мир, как он держится на наших чувствах, желаниях, хотениях, привязанностях. И как, разрушив это, разрубив какую-то привязанность, мы начинаем маяться, страдать… Потому что человек, к которому ты был привязан, это часть твоего собственного мира. Как был Виктор Сергеевич, пока я не поняла, что он ненадежный, что он пойдет туда, куда ему захочется в данный момент. Хотя он мне нравился, и еще весной я думала, что, если он меня позовет к себе жить, может быть, я и перееду. Может быть… Но он не позвал, потому что он вообще не хочет ни с кем жить постоянно. Ему приятнее и удобнее, когда у него много женщин и можно из них выбирать. И вот такой Виктор Сергеевич мне не нравится.
Женщина, сидящая рядом со мной, взглянула мельком на телефон, потом внимательнее пригляделась ко мне. Чуть-чуть отодвинулась. Я встала и пошла в тамбур. Ехать не близко, около трех часов, но я буду стоять в тамбуре, одна, и смотреть в окно.
«Пожалуйста, ответь что-то, – написал мне Андрей. – Почему ты уехала? Ты же видела меня».
Я не могу тебе ответить. И не потому что у меня нет денег на телефоне, а потому что ответа точного нет.
В тамбур вышел парень, у него в наушниках играла громкая музыка. Увидев меня, он страшно обрадовался, снял один наушник, протянул мне, пританцовывая в такт громкой, грубой, почти как Пашин мат, музыки. Есть музыка, главная цель которой остановить мыслительный процесс. Вот это была именно такая музыка.
Я покачала головой и отвернулась в окно. Парень покрутил что-то в телефоне, музыка стала потише, он подвалил ко мне, толкнул боком, подмигнул: