— Я не о евнухе волнуюсь. Он, — Майлз ткнул пальцем в Вона, гневно глядя на Генриетту, — всего лишь повеса.
— Всего лишь? — пробормотал Вон. — Я предпочитаю считать это своим образом жизни.
Майлз проигнорировал его слова.
— Он, может, и умеет ввернуть умную фразу и завязать галстук таким… таким образом…
— Это узел моего изобретения, — вкрадчиво вставил Вон, но тут же умолк с булькающим звуком, когда Генриетта сильно наступила ему на ногу.
Майлз это заметил, но совершенно неправильно истолковал.
— Это несносно, Генриетта, как ты можешь им увлекаться? Все эти цветистые комплименты… этим повесы и занимаются. Чистой воды пустые комплименты. Они не настоящие. Что бы он ни говорил, он не любит тебя, как… э…
Майлз осекся, на лице его застыло выражение безнадежного ужаса.
В комнате воцарилась тишина. Болван с любопытством высунулся из-под дивана.
— Как? — не своим голосом подбодрила его Генриетта.
Майлз захлопал глазами, в безмолвной тревоге открывая и закрывая рот и смахивая на обреченного, впервые увидевшего топор палача. Придя к выводу, что выхода нет, Майлз с достоинством взошел на эшафот.
— Как я, — горестно проговорил он.
— Любишь? Меня? Ты? — пискнула Генриетта, разом потеряв и словарный запас, и голос. Мгновение подумала и добавила: — Правда?
— Я не так собирался это сказать, — с мольбой воззвал к ней Майлз. — Я все запланировал.
Генриетта ослепительно улыбнулась. Откинув назад волосы, она легкомысленно объявила:
— Мне все равно, как ты это сказал, до тех нор пока не откажешься от своих слов.
Майлз все еще оплакивал утрату Романтического Плана.
— Должно было быть шампанское, устрицы, а ты, — он передвинул воображаемую мебель, — сидела бы там, и я встал бы на одно колено и… и…
Майлз не находил слов. В немом отчаянии он взмахнул руками.
Генриетту слова оставляли редко.
— Ты круглый идиот, — сказала она таким любящим тоном, что Вон деликатно отошел на несколько шагов, а Болван совсем выбрался из-под дивана, собираясь получше все рассмотреть.
Протянув руки к Майлзу, Генриетта подняла сияющие глаза к его разбитому лицу.
— Я никогда не ожидала грандиозных признаний в любви или романтических жестов.
— Но ты их заслужила, — упрямо сказал Майлз. — Ты заслужила цветы, и шоколад, и… — Он помолчал, роясь в памяти. Прикинул, что сейчас не совсем подходящий момент для упоминания о чищеных виноградинах. — Стихи, — с торжеством закончил он.
— Думаю, мы спокойно без них обойдемся, — с шутливой мрачностью сказала Генриетта. — Разумеется, если время от времени тебе удастся сочинить оду-другую…
— Ты заслужила лучшего, — настаивал Майлз. — Не поспешной свадьбы и брачной ночи второпях…