Их губы слились в чистом поцелуе, который одновременно был одой, сонетом и сестиной[77].
Никогда не встречалось более гладких рифм, более идеального размера, более гармоничных метафор, чем соединение губ и рук, соприкосновение тел, когда Майлз и Генриетта прижались друг к другу в зачарованном золотом круге, где не было ни французских шпионов, ни бывших поклонников с сардоническими улыбками, ни докучливых школьных товарищей, — ничего, только они двое, в полной истоме наслаждающиеся своей личной пасторальной идиллией.
— Разрази меня гром, я так и знал — здесь что-то сомнительное, — сказал Болван, окончательно выбравшийся из-под дивана и смотревший настолько строго, насколько это возможно для человека в сюртуке розового цвета.
— Ничего сомнительного, — отрезал Майлз, не сводя глаз с Генриетты, очаровательно разрумянившейся и еще более очаровательно смутившейся. — Мы женаты.
Болван задумался.
— Не знаю, хуже это или лучше. Тайные браки вещь неподобающая, ты же знаешь.
— А теперь будет наоборот, — предрек Майлз. — Поэтому не лучше ли тебе побыстрее найти себе невесту, прежде чем их расхватают другие.
Вон деликатно кашлянул. Не вызвав никакой реакции, он кашлянул еще раз — уже менее деликатно.
— Все это прекрасно, — сказал он таким тоном, что Майлз покраснел, — но я бы предложил отложить ваши восторги, пока Черный Тюльпан не окажется в распоряжении настоящих властей. Полагаю, вам известно, о ком идет речь, Доррингтон?
Майлз с неохотой выпустил плечи Генриетты и повернулся к Вону, жестом защитника обнимая жену за талию — а вдруг Вон все еще вынашивает мысль о гареме?
— Известно, — сказал он и добавил с оттенком злорадного удовлетворения: — Они приказали мне присмотреться к вам.
Вон вздохнул, смахнул с рукава невидимую пушинку.
— Не понимаю. Я веду такую тихую жизнь.
— Как «Ковент-Гарден» на закате, — пробормотал Майлз и охнул.
— Для этого и нужны голени, — кротко объяснила Генриетта.
— Если ты так думаешь, напомни, чтобы я надевал панталоны поплотнее, — сказал Майлз, потирая ушибленную конечность. — По возможности, на железной подкладке.
— Я сама лично их для тебя изготовлю, — пообещала Генриетта.
— Я бы предпочел, чтобы ты сама их снимала, — прошептал ей на ухо Майлз.
Парочка обменялась такими интимно-жгучими взглядами, что Вон счел необходимым кашлянуть снова, а Болван — заявить:
— Обсуждение нижнего белья джентльмена… неподобающая вещь в смешанной компании, знаете ли!
— Мы женаты, — хором ответили Генриетта и Майлз.
— Тошнотворно, не правда ли? — прокомментировал Вон, ни к кому конкретно не обращаясь. — Не забыть бы никогда не превратиться в новобрачного. Невыносимое состояние.