Женщина улыбнулась. Ее неспешная улыбка началась в уголках губ, добралась до скул, но так и не достигла глаз.
— Я не очень-то огорчена, избавившись от этого напитка. Предпочитаю освежаться чем-нибудь… покрепче.
Взгляд, брошенный на плечи Майлза, предполагал, что она имела в виду не только напитки.
— Тогда вы не туда пришли, — откровенно ответил Майлз.
В конце концов, «Олмак» известен слабыми напитками и еще менее сластолюбивым обществом. Разве что кто-то сходил с ума по леди Джерси, но данная женщина не казалась Майлзу членом клики, боготворящей леди Джерси.
Ресницы, такие же темные, как волосы, опустились, прикрывая бездонные глаза.
— Периодически случаются исключения из общего правила.
— Зависит от того, — протянул Майлз, — насколько человек захочет эти правила нарушить.
— Пока не перейдет границу.
Последний звук деликатно повис в воздухе. Майлз одарил даму своим самым разудалым взглядом.
— Разбивая сердце девушки?
Она легонько провела пальцем с длинным ногтем по краю своего веера.
— Или решимость мужчины.
В другом конце комнаты Генриетта выхватила у герцогини лорнет и стала вглядываться в толпу. Там совершенно определенно стоял Майлз… она безошибочно различала его светлые волосы. Ни у кого другого прическа не могла так растрепаться в бальном зале с совершенно неподвижным воздухом. И он, вне всякого сомнения, разговаривал.
С женщиной.
Генриетта опустила лорнет, осмотрела, дабы убедиться в его исправности, а затем предприняла новую попытку. Женщина стояла на прежнем месте.
Генриетта справедливо удивилась. За время ее многочисленных выездов в свет в сопровождении Майлза выработалась удобная схема поведения. Майлз появляется так поздно, как только позволяют приличия; они устраивают небольшую словесную пикировку; Майлз приносит ей лимонад, а при соответствующем настроении и Пенелопе и Шарлотте, а затем, вместе с остальными утомленными братьями и мужьями, удаляется в карточный салон. Периодически он появляется — убедиться, что все в порядке, принести еще лимонада и потанцевать, если какой-то из танцев в бальной книжечке Генриетты остался свободным, но прочее время он неизменно проводит в мужском святилище карточного салона.
И со всей определенностью не разговаривает с дебютантками.
Правда, женщина в черном — Генриетта прищурилась в лорнет, сожалея, что это не театральный бинокль, — не слишком походила на дебютантку. Прежде всего дебютантки не носили черного. И вырезы платьев у них но большей части бывали поскромнее, чем тот, которым щеголяла собеседница Майлза. Силы небесные, да есть ли у этого платья корсет?