, ему никогда не было так холодно. Он хотел бы задержаться здесь, чтобы поесть горячего и принять горячую ванну, но ничто не могло остановить его сейчас, когда Эдит была так близка. С того момента, как Алан узнал от Холли, что сэр Томас был женат, он существовал в постоянном страхе за Эдит. Кушинг знал, что англичанин был охотником за наследством, но представлял ли он себе, что тот был еще и двоеженец? Его мнимая сестра, леди Шарп… не была ли она его настоящей женой?
Оставив на минуту свой багаж, американец быстрым шагом подошел к мужчине официального вида.
– Мне необходимо знать, как добраться до Аллердейл Холла, – сказал он.
– На вашей лошади вы туда не доберетесь, – покачал головой мужчина. – А у нас здесь лошадей нет. Мы закрыты на всю зиму.
Внутренне Алан застонал. Англичане такие узколобые.
– А пешком я могу туда дойти?
Англичанин скорчил гримасу и со значением посмотрел в сторону окна, за которым бушевала снежная буря.
– Если идти по дороге, то это займет больше двух часов.
– Тогда не буду терять времени, – сказал Алан, выдвинув подбородок.
Он договорился о хранении своего багажа, но решил взять с собой саквояж с медицинскими принадлежностями. Сидящие в помещении крестьяне смотрели, как клерк выписывает ему квитанцию на багаж, и улыбались упрямому невежеству этого молодого человека. Несколько человек пробормотали что-то себе под нос, и он услышал, как они сказали: «Американец, не имеющий никакого представления о том, что произойдет, если погода действительно испортится».
Мужчина в ярко-желтом шерстяном шарфе заявил, что кто-то должен показать ему дорогу, но своей кандидатуры не предложил.
Раздраженный и сильно обеспокоенный, удастся ли ему пережить эту прогулку, Алан замотал шарфом лицо, покрепче надвинул шапку на голову и опять вышел в шторм. Снег сыпал все сильнее, и в довершение ко всему на дороге стала образовываться ледяная корка.
Какой-то старик, всплеснув руками, последовал было за ним, но передумал. Ворота почтового двора захлопнулись за Аланом, и он оказался совсем один в этом мире снега и льда.
#
Несколько часов спустя порывы дождя со снегом стали тормозить продвижение Алана вперед.
Лес гнется, никнет сень осин,
Бьют крылья, шепчут облака:
«О, верный Божий паладин,
Скачи же! Цель близка!»[39]
Лицо Алана сморщилось. Если бы только у него была лошадь.
Он снова и снова мысленно повторял стихотворение Теннисона о сэре Галахаде, и оно помогало двигаться вперед. Он весь покрылся замерзшей коркой пота, а пить ему хотелось, как никогда в жизни. И он устал. Очень устал. Просто смертельно. Для того чтобы двигаться вперед, приходилось поднимать груз снега, налипавшего на сапоги, так что каждый шаг давался с трудом. А снег продолжал валить, засыпая следы.