- Нет, - заверила Гвинни. – Дуглас, мы все потяжелели.
Последовало наполненное городским шумом молчание, в течение которого Дуглас выглядел абсолютно выведенным из себя.
- И мы застряли здесь, - объяснил Джонни.
- Так же, как ты застрял на стене дома. Знаю. Чего вы от меня хотите? Сколько у вас осталось порошка?
- Боюсь, нисколько, - ответил Каспар. – Остатки упали с абажура, когда мы улетали.
- О, вы мелкие тупые ничтожества, вечно сумеете влипнуть в неприятности! – воскликнул Дуглас. – Как типично! Хорошо, я принесу вам нашего, но вам придется подождать. Сначала я должен проверить Малколма. У него неприятности даже посерьезнее ваших.
С этими словами Дуглас, ловко взмахнув ластами, оттолкнулся от «Л» и помчался прочь среди других уличных вывесок.
Теперь, когда у них появилась какая-то надежда на спасение, ожидание стало легче. Но ничто не могло сделать опасное стояние на уступе приятным. Ноги Джонни онемели, и ему пришлось осторожно переминаться с ноги на ногу.
- Стой спокойно, - сказал Каспар. – Ты столкнешь нас всех.
Гвинни внезапно запела:
- Пребудь со мной. Вечернее что-то там небо[2].
- Э? – произнес Джонни.
- Умолкни! – велел Каспар.
- Я пела, чтобы поднять наш дух, - объяснила Гвинни.
- Ну так перестань, - сказал Каспар. – Ты скорее поднимешь метрдотеля, он вызовет пожарных, и мы погрязнем в неприятностях. И представь, как разозлится Дуглас, когда зазря проделает весь путь назад.
Это заставило их некоторое время стоять молча. Потом Джонни спросил:
- А чем занимался Дуглас, если не ходил на дискотеку?
- Что-то связанное с неприятностями, в которых оказался Малколм? – предположила Гвинни.
Каспар ничего не сказал. В глубине души он был сильно разочарован тем, что Дуглас, оказывается, не бросал вызов Людоеду.
- Да, что за неприятностиу него? – заинтересовался Джонни. – Если он потяжелел в каком-то необычном месте, Дугласу не нужно было бы лететь сюда, правильно?
- Если они тоже обнаружили порошок, это объясняет свитер на дымоходе, - заметила Гвинни. – Это были они.
- Вечно сумеют затаиться и позволить всем обвинениям обрушиться на нас! – сказал Джонни.
Но даже эта тема некоторое время спустя исчерпала себя. Они стояли окостеневшим рядом, в то время как уличный шум внизу постепенно затихал. Фортепиано в отеле замолкло, а рев машин сходил на нет до тех пор, пока не стал раздаваться лишь время от времени. Потом машин не осталось вовсе, кроме одного-двух грузовиков. Тротуар на другой стороне улицы, который они могли видеть, опустел. Несколько раз какой-нибудь одинокий посетитель входил или выходил из отеля – и всё. Уличные вывески погасли одна за другой, хотя Рождественская иллюминация по-прежнему весело мигала на уровне их голов. И вывеска отеля осталась зажженной, окрашивая их лица в мертвенный бледно-голубой цвет, который точно отражал их ощущения в данный момент. Они замерзли, устали и чувствовали себя несчастными. И каждый подозревал, что Дуглас вернулся домой, совершенно забыв о них.