На откровенную лесть, прозвучавшую в словах Рыкова, Хабелов клюнул настолько легко, что Леонид с трудом сдержал усмешку:
— Да никакой «мерин» с ним рядом не стоял! Будь у нас побольше времени, я бы свозил вас, показал его изнутри! Но, ничего — думаю, скоро таких машин в России будет достаточно много. Моя корпорация уже, практически, завершила подготовку к их выпуску совместно с итальянцами. Еще полгода — год, и мы выведем их на все рынки!
— А что за корпорация? — невинно поинтересовался Рыков.
— «АВРус»! — гордо пояснил Хабелов. — А я как раз являюсь председателем ее правления. Нет, формально, конечно, она считается государственной… Но вы же понимаете — фактически корпорация принадлежит мне!
Губернатор осторожно тронул Хабелова за руку:
— Реваз Георгиевич, нам пора…
Хабелов, словно очнувшись, умолк и настороженно посмотрел на Рыкова, но взгляд того выражал такую невинность, что Хабелов успокоился: «Нет, этот деревенский придурок наверняка ничего не понял!» Небрежно бросив губернатору: «Вы правы, Николай Викторович, что-то мы тут немного заболтались! Пора, как говорится, и честь знать!», он с нарочитой приветливостью махнул Рыкову на прощанье рукой, шагнул с высокого мостка прямо на борт катера и спустился вниз в каюту. Следом за ним и остальные участники поездки поспешили занять места в катере. Затем один из охранников стал к штурвалу, и вскоре катер уже быстро удалялся от берега, а Рыков постоял еще немного, провожая его взглядом, развернулся и пошел вверх по косогору в деревню…
Как только катер отчалил от берега, губернатор торопливо сбежал вниз по трапу в каюту.
— Коньячку? — угодливо поинтересовался он у небрежно развалившегося на небольшом кожаном диване Хабелова.
Тот лишь молча кивнул головой, обдумывая увиденное и услышанное на берегу и не в силах избавиться от ощущения, что уже встречался этим жителем деревни раньше.
— Где же я мог его видеть? — задумчиво произнес Хабелов, не замечая, что говорит вслух.
— Что вы, Реваз Георгиевич! Не могли вы его раньше видеть, ну, никак не могли! Да такую рожу один раз увидишь — на всю жизнь запомнишь! Не дай бог встретить в темном переулке! — отозвался губернатор.
Он достал из небольшого бара в стене початую бутылку «Hennessy», два широких бокала и коробку «Ассорти». Плеснув в каждый из бокалов немного коньяка, протянул один из них Хабелову:
— Прошу, Реваз Георгиевич! Как говорится, за успех нашего безнадежного дела!
Но Хабелов шутку не принял и грубо оборвал его:
— Типун тебе на язык!
Затем взял из рук губернатора бокал и, слегка повращав, несильно сжал его в ладонях, после чего поднес бокал к лицу, с наслаждением вдохнул исходивший от него горьковато-терпкий аромат и лишь после этого сделал небольшой глоток, медленно выдохнул воздух носом и удовлетворенно откинулся на спинку дивана.