— Га-га-га!
— Ну, кто о чём, а вшивый о бане.
— Что бы ещё нашего Кармышова волновало?
— Не, ну, правда, мужики, любопытно ведь.
— Га-га-га!
— Серёга, сам подумай, стал бы он так жопу рвать, при других раскладах?
— Александр, а ты и нас так бы мог прижать?
— За кого вы меня принимаете? Мы — команда. Это дело добровольное. В самом плохом случае, сотру память и отпущу на всё четыре стороны. Да и таким способом можно прижать только Серёгу.
— Га-га-га!
— Ну что, звёздочки обмыли, назначение — тоже, хватит с вас. Теперь вы до 91-го — не пьёте.
— Саня! Саня! Ты чё, брат?! Не надо! Не делай этого!! Как мы жить-то будем?!
— Ага, купились!
— Тфу на тебя!
— Зараза!
— Это не смешно.
О связи и взаимодействии мы договорились. Остальная часть службы докатилась ровно. Проводил занятия по рукопашке иногда, в тесном кругу, служил, совершенствовал свои навыки. Звонил прямо с городского телефона части через восьмёрку. Домой, Ковалёву, офицерам. Мои офицеры устраивались на новых местах, перевозили семьи, меняли квартиры и дома. В апреле мы с Кучеренко минировали учебные головки и взрывали. Взвод охраны, и я в том числе, стояли в оцеплении. К учебной боевой головке привязывали проволокой по периметру сорок килограммов тротила и подрывали. Осколки за полкилометра разлетались по лесу. Один, в соседнее дерево, где я стоял, врезался. Здоровый такой, как тарелка размером, с рваными краями. Головка — в куски, скоро и наша страна — так же…
В начале мая меня уволили в запас, в первой партии дембелей. Никакой дембельской работой не подгружали. Это прощальный подарок команды.
Город Стрый Львовской области. 19 мая 1988 года.
Вот я и за воротами части. Май, пахнет весной, девушки за окнами автобуса ходят уже в лёгких платьях. А мы паримся в ПШ — полушерстяном кителе парадной формы и таких же тёплых штанах. Но иначе — «не положено». Два года службы прошли. По-разному прошли. Главную ноту в настроении играет ощущение перехода. Пусть, последние два месяца были наполнены реальными активными действиями, но, всё же, не совсем теми, которыми надо. Я усилил свою физическую форму, усовершенствовал волховское искусство, успел создать заделы и в других направлениях, но это были предварительные действия. В кармане лежало, оформленное ещё Емцем, направление в ракетное училище. Отдельно — характеристика, скорее ода; в училище должны просто повеситься, если им не достанется такой замечательный солдат в качестве курсанта. Эти бумажки ничего не решали — мы уже договорились с Черноусовым, но мало ли?
Впереди ждало самостоятельное плавание и период активных, рискованных действий. Двадцатилетний пацан бы с этим не справился, ну а я… Не знаю. Умом понимаю, что другого пути мне не выбрать, но бьёт какой-то мандраж. Может быть, давит груз ответственности? Не знаю. Реакция молодого организма. В голове всё нормально.