Я в задумчивости почесываю свой щетинистый подбородок. Нора встает с постели.
– Ты куда?
Она подходит к двери.
– Заеду к себе за одеждой и вернусь. Мне с утра на работу.
Я вскакиваю с кровати, но приблизиться к ней не спешу.
– Я с тобой.
Нора качает головой.
– Я вернусь, не переживай. Приеду и заночую. В твоей кровати. – Ее дрожащий голос выдает неуверенность.
Она подходит ко мне, берет за руки.
– Я вернусь, обещаю. – Она припечатывает меня поцелуем. Я целую ее в ответ, обнимаю за талию, и она тает в моих объятиях.
Мы сплетаемся языками. Мне очень нравится, как она меня целует: медленно, проникновенно, с настороженной страстью. Нора впивается пальцами в мою футболку.
Проходит пара секунд, и она отстраняется.
– Я ненадолго. – Чмокает меня в щеку. – Мигом вернусь.
Я действую, как под гипнозом. Кивнул, разжал руки.
– Твоя одежда на кухне, – напоминаю я ей и заливаюсь краской.
– Я переоденусь в ванной, – говорит Нора, не спуская с меня глаз. – Этот наряд тебе сильно не по душе? – подначивает она, плутовато прищурившись.
– Нет, просто ты в нем чересчур хороша.
– Ну, смотри, я вернусь, – заверяет она, и отчего‑то ее обещание прозвучало зловеще.
Нора выходит из комнаты, а я откидываюсь на кровать и прикрываю глаза.
Нора
Асфальт упруго пружинит под ногами, мой монотонный шаг наполнен воспоминаниями о Лэндоне. Перед глазами встает его застенчивая улыбка и морщинки в уголках глаз.
Боже, как я накосячила. Ну почему я всегда все порчу, к чему бы ни прикоснулась?
В последние дни я вдруг вспомнила, что значит чувствовать. Я была счастлива. Ну да, что такого? Подумаешь, быть счастливой! Но для меня это – подвиг. Когда живешь по чужой указке, шаг вправо, шаг влево, как будто в тюрьме, в бесконечных волнениях, то забываешь, какое оно, счастье.
– Эй ты! – окликнули за спиной. До боли знакомый голос, до ужаса, до мурашек.
Оборачиваюсь: Дакота. Стоит у витрины с художественными принадлежностями. Волнистые волосы стянуты в пучок, черная юбка чуть выше колен, громоздкая темно‑синяя кофта, как будто с чужого плеча. Странно видеть ее в таком облачении после привычного спортивно‑балетного прикида.
Теперь еще с ней разбираться. Не до того мне.
Она подходит ближе.
– Я спешу.
– Мне тоже некогда. Поговорим по‑быстрому.
Покачав головой, я пытаюсь пройти мимо нее. Не стоит сейчас нам общаться, вот категорически.
– У нас нет общих тем.
– Хорош дурочку‑то валять. – В ее тоне сквозит угроза.
Я оборачиваюсь, всплеснув руками.
– Что тебе еще непонятно?
– Ты идешь от него. Ты мне, кажется, обещала.
О, боже. Я откидываю голову, в исступлении закатываю глаза. Ну как дитя малое, честное слово! Неужели я должна играть в игры с этой соплячкой? Из‑за того, что ей вдруг понадобилась куколка, которую она уже выбросила?