Волчара, увидев меня, остановился и, слегка склонив голову на бок, разглядывал меня прищуренными ярко-желтыми глазами. И так знакомо это выглядело, так привычно…
— Рииид?! — нараспев, с ноткой истерики, произнесла я, сама испугавшись звука своего голоса. Иногда мой мозг еще обдумывает, что нужно сказать или сделать, а язык уже срабатывает… И не всегда это на пользу делу.
Волк дернулся, весь подобрался и сильно напряг здоровенное тело. Кажется, он на меня прыгать собрался! В этот момент я понимала, вот-вот случится непоправимое, однако страха совершенно не ощущала. Вспомнив последние уроки бабули (она объясняла, как можно погрузить сознание в прошлое, чтобы вспомнить что-то важное, но позабытое), я ухмыльнулась. Сейчас один большой волк как никогда нуждался в напоминании о событии, сыгравшем огромную роль и в его, и в моей жизни.
Аккуратно присев на землю рядом со зверем, пытливо заглянула в его родные глаза. Он всё еще был напряжен, но скалиться перестал. Усилием воли я заставила себя сосредоточиться, а не пялиться на измазанную кровью морду. В голове уже формировалась картинка того, что мне хотелось показать…
В следующий миг лес вокруг нас словно поплыл, тело волка стало терять свои очертания, и вот мы уже во дворе моего дома в Огриве…
Маленькая девочка с развевающимися на ветру каштановыми волосами в синем, явно большом на нее платье, сидит на корточках и усердно рыхлит землю железной лопаткой. Сзади к ней подкрадывается паренек лет пятнадцати и хватает аккуратно сложенный кусок ткани, лежащий у ее ног:
— Хм, что это у нас здесь? Золото? Серебро? Или другие семейные реликвии? — полуоборотень довольно улыбается, и его желтые глаза искрятся на солнце. — Пожалуй, я заберу это себе, чтобы ты больше не волновалась за свои сокровища!
— Отдай немедленно, — девочка на удивление быстро подпрыгивает в его сторону и замахивается на обидчика. Ой. Похоже, она и сама забыла, что в руках у нее по-прежнему находится железная лопатка.
По виску желтоглазого медленно, но необратимо, стекает струйка крови, он ошалело моргает.
Девочка охает и бросается к нему, задирая подол своего платья, дабы вытереть его лицо:
— Прости меня, пожалуйста. Я ведь совсем не хотела тебя ранить!
— Это и не рана вовсе, а так мелкая царапина! — парнишка медленно отступает от решительно настроенной помочь девчонки, поскальзывается на мокрой земле и, взмахивая всеми конечностями, тяжело падает на пятую точку.
— Ну что же ты делаешь? Так совсем калекой станешь! Такой красивый и такой неловкий, сейчас я всё сделаю сама, замри! — в поле зрения снова мелькает синий подол. Раздается громкий плевок, и к лицу полуобортня тянется уже мокрая ткань.