— И я учу тебя, — он смог посмотреть мне в глаза, где давно и прочно были слезы, — в память о Нинель и об Ириде. Я обещаю, ты станешь королевой полетов, ты будешь летать лучше, чем она и я вместе взятые. Ведь так и должно быть, дети должны становиться лучше, чем родители. Я знаю, ты можешь меня ненавидеть, но я твой учитель и все равно не отступлюсь. — Он был решителен.
Я вытерла слезы и сквозь них улыбнулась:
— Э нет, деда, мама будет в восторге, теперь есть, кому за мной присмотреть и за меня краснеть даже в Академии. Да и ненавидеть тебя мне не за что, это прошлое, а вот наказание, походу, тебя все-таки настигло в моем лице. — Даже смех пробил, не повезло ему с родственничками. — Раньше можно было мечтать, что я выучусь и уйду, а теперь, куда я денусь, ты моя семья, а семья — это святое.
На мою тираду, он только улыбался. Ну, не могу я сказать прямо, что мне безумно жаль его Ириду и весь свой род, ведь у нас рядом мог быть такой чудесный наставник, да и так, я как представлю, что он и Ирида пережили…
— А знаете, у нас на книге рода, рукой Ириды сделана запись: 'Всегда помни, кто твоя семья. Отвернуться можно от того, кто заслужил, но не от родного. Отворачиваешься от семьи, значит, теряешь себя. Помни это. Научись прощать. Прощаю и люблю вас'. Сейчас я начинаю думать, что фраза 'прощаю и люблю вас' была не нам, ее потомкам, а вам, ее родителям.
Магистр стоял, смотрел на солнце и улыбался так задорно, как мальчишка, а по щекам скатилась две слезинки, которые он быстро смахнул.
Он ведь совсем один, все эти века, это же пытка временем.
— А думал, придется умолять о прощении моих девочек там, за чертой, а моя малышка все-таки простила старого дурака. А Нинель, с ней мы свидимся и чувствую, будет мне трепка, но это будет потом. А сейчас у меня есть внуча, которую нужно гонять. Так, сейчас вперед, есть, и отдыхать, вечером жду, — он постарался сказать это строго, но не вышло.
Я рассмеялась, и порывисто обняла его, а он шепнул 'Спасибо'. Да не за что, я-то, как раз ничего и не сделала, они сами. Наверно Ирида думала, что отец нарушит обещание и все-таки с кем-то поговорит, а там ему и прочтут слова, адресованные ему. Так и получилось, правда, времени прошло чуть-чуть больше, но лучше поздно, чем никогда.
Надо будет узнать у него подробности гибели Нинель — это история нашей семьи, а значит, мы, ее потомки, должны знать. Тот, кто не знает своей истории, не имеет будущего. Но это все потом, у нас будет время, сейчас ему надо насладиться моментом, что с плеч упал груз вины.