Что творилось дальше, я не могу рассказать. Во-первых, мне стыдно, во-вторых, я плохо помню. Мы бегали, летали, играли в радугу и всякую лабуду, ни на какой праздник не пошли, а потом меня поймал дракон. И такой он сексуальный был.
— Ник, а драконы сексуальными могут быть?
— Неа, разве, что драконницы, но она обязана тогда превратиться в пышногрудую девицу.
— А мой сексуальный, и в девицу не превращается, хороший. Девица не нужна, она в хозяйстве не полезная. А дракон очень полезный. Что-то гормоны бушуют, и девственность к чему-то склоняет, — рядом со мной застонал дракон. Стонет-то как сексуально. Решила, что такого дракона упускать нельзя, и потянулась поцеловать его. Заклеймлю, мой будет. Он меня держит так крепко и не целует. Вот же дракон! Усилила давление. Сопротивляется.
Тогда взяла и ослабла, начала сползать, по такому твердому телу. Меня подхватили на руки, держат. И вот, что особенно важно, правильно держат. А главное, удобно, я его за шею обняла, будет знать, как отталкивать, и голову на плечико положила, приятно так, дракон расслабился, рано. Потому что хитрая ведьмочка. Раз и поцеловала, ммм…
— Все, дракон, ты мой, я тебя заклеймила, — и гордая ведьмочка стала отъезжать, правда еще услышала.
— Твой, только твой, а вот когда очнешься, не сбежишь, заклеймила она меня.
Потом было тепло и уютно, меня несли, меня баюкали, меня успокаивали и гладили. Хотела, чтобы в другом месте погладили, но не стали, бессовестные. Мне же надо очень, но все попытки были пресечены. Я даже пыталась снять футболку — не дали, пришлось идти ва-банк.
— У меня такое сексуальное белье, просто закачаешься, — рядом засопели, щекотно было уху. Потом подумала и решила быть честной до конца, — в шкафу. Дракон достань, а я надену, и будет нам счастье, — не повелся. Принципиальный дракон попался.
Меня только сильнее к себе прижали, и не давали встать и бежать, а попытки были.
— Дракон, ты меня украл? Украл, так где разврат, ты себе зачем девственницу воровал, для коллекции или для дела? Приступай, давай, а то другого дракона найду, — рядом зарычали. — Страстный дракон, покажи мне зверя.
— Ева, завтра или даже сегодня тебе будет очень стыдно за свои слова, но я не допущу, чтобы ты из-за чего-то разочаровалась, и сделала то, что не хочешь, — пыталась протестовать, что хочу и даже очень, даже показать хотела, не дали. — Малыш, я тебя очень люблю, но, пожалуйста, не шевелись и не выгибайся, и вот так тоже не делай, и не оттопыривай свою, хмм, ничего не оттопыривай, драконы, они не железные.
Ага, значит, действует, поднажмем. Только веки стали такие тяжелые, и в глаза как песка насыпали, и плохо стало, поэтому выгибаться перестала, уткнулась в шею своему дракону и, похныкивая, отключилась.