Косыреву было важно, как Наташа отнесется к этому разговору. Она сейчас смотрела на него спокойно, без всякого укора или недовольства, и ему стало легче.
— Наташа, если вы еще раз услышите звук этого мотора — того, на котором шел Гусь,— вы узнаете его?
— Н-ну — Она смешно перекосила лицо.— Ну, может быть.
— Наташа. Я понимаю, что надежды на это почти нет. Но если вы вдруг услышите или увидите, что по реке снова идет этот катер, где бы он ни был, и узнаете звук этого мотора — пожалуйста, сразу же сообщите нам. Хорошо?
Она проводила его до реки. А когда он садился в катер, вдруг сказала:
— Тот день вообще был дурацким.
Когда она это сказала, он уже перевалился в катер, сел и хотел было включить мотор, но удержал руку.
— Какой день?
— Ну, тот. Когда появился этот ваш преступник. У нас же моторка как раз в этот день сломалась.
— У вас моторка сломалась? Каким образом? — Он достал весло, гребанул к берегу.
Она махнула рукой:
— Да ну. Ничего интересного.
— Как же это все-таки случилось?
— Долго рассказывать.
— Ничего, я послушаю.
Наташа посмотрела на него, пожала плечами — как хотите, встала спиной к ветру.
— Колю с утра вызвали в Охотоморск. Он ужасно не хотел в тот день ехать, все ругался. Ну вот, только мы с ним сели в катер, недалеко отошли — сразу же заглох мотор, А весла мы не взяли, пришлось руками подгребать к берегу, потом возиться с мотором, представляете?
— Ну и что?
— Ничего не получилось. Бросили мы с Колей катер — и домой. Пешком через тайгу, удовольствие.
Он даже не мог представить, что самое интересное услышит от нее именно сейчас, когда уже сел в катер.
— Николаю, наверное, нагорело, что он не поехал в Охотоморск?
— Нет, не особенно. Кажется, там было какое-то совещание, а он вообще эти совещания не любит. Нет, ему ничего не было. Вы Колю не знаете. Ему нагореть не может, он у нас сильный.
Сильный, это да, подумал Косырев. С этим никто не спорит.
В Охотоморск Косырев вернулся поздно.
Стоя на палубе парома, который подвозил их к Матвеевскому, Косырев разглядывал приближающийся берег. Но нем, полускрытые деревьями, виднелись одноэтажные домики.
Наконец паром причалил, они с Волковым спрыгнули на дебаркадер. Волков кивнул:
— Тут тропинка есть. Ее лучше не терять, потому что потом запутаешься.
Метров через двести Косырев решил про себя, что тропинка — очень сильно сказано. Ветки и сухостой нещадно царапали лицо и руки, то и дело чиркали по сапогам и куртке. Все время приходилось продираться сквозь тугие ельники, двигаться боком, закрывать лицо локтем. Наконец они услышали стрекот работающих буров. Бурили где-то совсем поблизости. Остановившись, Косырев увидел сквозь ветки драгу и людей рядом с ней.