— Светик, а вот это меня очень сильно пугает! Не юли, что с Эсперой?
— Нууу, уже все хорошо. — И он затараторил. — Сперва ей было плохо из-за сыворотки Вельских, кроме того, что ты уже знала о заблокированной сущности, ей поплохело немножко, потому что разрушались ее клетки. И мы выводили этот яд из ее тела, а потом яд вывели, но она могла умереть от рака, а потом мы ей мою кровь ввели. И рак ей теперь не грозит. И она вообще уже в себя пришла. И ей почти совсем не было сильно больно, когда я уходил.
— Стоять! Не части! ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ????? Кровь свою ввел??? Ты сдурел????
— Ну почему сразу сдурел? Тёмушка, у меня выбора не было. Она умирала. Ой… — Свет понял, что проговорился.
Тьма обманчиво спокойным и ласковым голосом произнесла:
— Милый, так кто там умирал? Моя дочь??
— Она немножко поумирала. Совсем чуть-чуть. А теперь уже не умирает.
— Светик, а что теперь с ней будет, родной? А с нами? Если она перестала быть суккубой, то откуда ты собрался брать энергию для прорыва преграды?
— Тёма, она осталась суккубой. — И уже шепотом добавил. — Наверное.
Тьма обессилено откинулась в кресле.
— Свет, прошу тебя, вытащи мою дочь из этой истории.
— Милая, мы справимся. Жди меня. И мы обязательно будем вместе. Кстати, Мрака лишили энергетической подпитки. Теперь только взломать преграду, и его убежище станет его тюрьмой.
— Я надеюсь на тебя. Люблю. — И она прижала ладонь к зеркалу.
— Береги себя. И я люблю. — Он в ответ зеркально прижал свою руку к ее. Глаза в глаза, рука к руке, сердца в унисон.
------------------
— Мммммм, как же вкусно! — Эсперанца доедала вторую тарелку грибного супа. После того, что с ней случилось, девушка ощущала вкусы, запахи с особой остротой. Ворачек не отходил от нее ни на шаг, не допуская к ней никого кроме монаха-лекаря.
Эспера касалась своего воспитателя, друга, заменившего ей родителей, и испытывала к нему огромную нежность, благодарность и любовь. Казалось, что с нее сняли плотный слой ваты, через который она не могла ни чувствовать, ни слышать, ни видеть в полную силу.
— Эспера, дочка, тебе бы не переедать. Вдруг плохо станет. — С улыбкой умиления говорил Ворачек.
Девушка отставила тарелку на тумбочку и похлопала ладошкой по краю постели.
— Присядь сюда.
Ворачек осторожно сел рядом и вгляделся в ее лицо, отмечая и впавшие щеки, и синие тени под глазами, и лихорадочно блестящие глаза.
Эспера порывисто обняла демона, обхватила его за шею и прошептала:
— Папа, папочка, спасибо тебе за все. Люблю тебя очень.
У растрогавшегося огневика на глазах навернулись слезы.